Тошаков, Аркадий Александрович

Аркадий Александрович Тошаков
Дата рождения	30 августа 1887(1887-08-30)
Место рождения	Нижний Новгород, Нижегородская губерния, Российская империя
Дата смерти	22 августа 1938(1938-08-22) (50 лет)
Место смерти	Московская область, расстрельный полигон «Коммунарка», Советский Союз
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	ВМФ
Годы службы	1908 — 1938
Звание	лейтенант

Аркадий Александрович Тошаков (30 августа 1887 — 22 августа 1938) — советский военно-морской деятель, начальник штаба Балтийского флота, начальник отделения обстановки пути технического отдела Волгостроя НКВД.

Биография

Из дворян, русский, образование высшее, беспартийный. Окончил Морской кадетский корпус в 1908. Гардемарин знаменитого Мессинского выпуска, оказывал помощь при сильнейшем землетрясении в Европе, награждён в числе всего личного состава серебряной медалью на бело-зелёной ленте.

После Революций остался в РСФСР, начальник штаба Балтийского флота. Одно время возглавлял штаб морских сил Республики Советов. С 1926 по 1927 занимал должность начальника учебно-строевого управления ВМС РККА. После 1935 работал начальником отделения обстановки пути технического отдела Волгостроя НКВД.

Адреса

• В Ленинграде, Васильевский остров, 1-я линия, дом 2.
• В Рыбинске, улица Старая Ершовская, дом 19.

Репрессии

Арестован первый раз ВЧК в 1919.

Арестован второй раз ОГПУ в ноябре 1930 по «Гвардейскому делу». Коллегией ОГПУ 30 апреля 1931 осуждён на 10 лет ИТЛ, выпущен в 1935. Его бывшая жена Татьяна Михайловна и дочь Татьяна Аркадьевна высланы из Ленинграда в этом же году.

Арестован третий раз НКВД 23 февраля 1938. Осуждён 22 августа 1938 Военной коллегией Верховного суда СССР по обвинению в шпионаже, расстрелян в день вынесения приговора. Место расстрела: Московская область, полигон Коммунарка. Реабилитирован 11 января 1969 тем же судебным органом.

Звания

• Мичман (1909).
• Лейтенант русского императорского флота (14 апреля 1913);

Литература

• Звягинцев В. Е. Трибунал для флагманов. М., 2007. ISBN 978-5-275-01518-8
• Тинченко Я. Ю. Голгофа русского офицерства в СССР, 1930-1931 годы. М., 2000.
• Волков С. В. Офицеры флота... М. ,2004.

Ссылки

• [www.uznal.org/book_of_memory.php?bukva=18&name=46&surname=20&repression=1 Книга памяти]
• [www.aaomir.net/spip.php?article66 Групповая фотография Мессинского выпуска юных гардемарин и их наставников]
• [rosgenea.ru/?alf=19&serchcatal=%D2%EE%F8%E0%EA%EE%E2&r=4 Центр генеалогических исследований]
• [stalin.memo.ru/regions/rp49_63.htm Сайт общества «Мемориал»] Сталинские расстрельные списки
• [www.petergen.com/publ/omsn214.shtml Список офицерских чинов русского императорского флота]

Отрывок, характеризующий Тошаков, Аркадий Александрович

«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.