Тоёхара Тиканобу
| Тоёхара Тиканобу | |
| 豊原周延 | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Учёба: | |
| Стиль: | |
 Работы на Викискладе | |
Тоёхара Тиканобу (яп. 豊原周延?, 1838—1912) — японский художник, мастер укиё-э.
Биография и творчество
Тоёхара Тиканобу — один из последних художников периода развития укиё-э. Хасимото Наоёси (настоящее имя) служил вассалом рода Сакакибара, владевшего княжеством Такада в провинции Этиго. После падения сёгуната Токугава Тоёхара Тиканобу присоединился к войску Сёгитай и сражался в битве при Уэно. Затем он примкнул к сторонникам сёгуната Токугава в Хакодате, где он участвовал в битве при Хакодатэ, обороняя форт Горёкаку под руководством Эномото Такэаки и Отори Кэйсуке. После капитуляции Сёгитая он был заключён под стражу в княжестве Такада.
В 1875 году Хасимото Тадаёси решил заняться живописью и учился этому в Эдо в школе Кано, затем увлёкшись ксилографией, поступил в мастерскую Тоёхары Кунитики. Согласно японскому обычаю он взял фамилию учителя и псевдоним, начинающийся с последнего иероглифа его имени. Сюжетами картин Тоёхары Тиканобу, в отличие от театральной тематики его учителя, стали сцены из прошлой и современной жизни Японии, японская мифология, женщины и дети, события китайско-японской войны 1894—1895 годов.
Тоёхара Тиканобу выполнял также гравюры с портретами императорской семьи и её окружения, а также на запрещённую ранее тему обычаев и поведения женщин, живущих во дворце микадо. Кроме того он изображал новые веяния эпохи Мэйдзи: аристократки, одетые по европейской моде, путешествия японцев за границу, концерт европейского оркестра и другие. Среди его серий выделяются «Образы благородных женщин в эпоху Токугава», «Нравы и обычаи Эдо», «Снег, луна и цветы».
Напишите отзыв о статье "Тоёхара Тиканобу"
Литература
- «Большая Российская энциклопедия» и проект «Япония сегодня».
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Тоёхара Тиканобу
- [www.chikanobu.com Chikanobu] Тиканобу: взгляд художника©
- [www.mfa.org/collections/search_art.asp?coll_keywords=chikanobu&coll_accession=&coll_name=&coll_artist=&coll_place=&coll_medium=&coll_culture=&coll_classification=&coll_credit=&coll_provenance=&coll_location=&coll_has_images=&coll_on_view=&coll_sort=1&coll_sort_order=0&coll_package=0&coll_start=1&coll_view=0 Chikanobu collection] at the Museum of Fine Arts, Boston
- [ccdl.libraries.claremont.edu/col/cyw/ Chikanobu and Yoshitoshi Woodblock Prints] in the Claremont Colleges Digital Library from the Ruth Chandler Williamson Gallery, Scripps College
Отрывок, характеризующий Тоёхара Тиканобу
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
