Траверсе, Александр Иванович (старший)

Александр Иванович де Траверсе<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Военный губернатор и главный командир Архангельского порта
20.04.1842 — 18.02.1850
Предшественник:	Сулима, Иосиф Иванович
Преемник:	Бойль, Роман Платонович
Рождение:	10 марта 1791(1791-03-10) План (Лозанна)
Смерть:	18 февраля (2 марта) 1850(1850-03-02) (58 лет) Архангельск
Место погребения:	Казань
Род:	Прево де Сансак
Отец:	Траверсе, Иван Иванович
Мать:	Мари-Мадлен де Риуф
Военная служба
Принадлежность:
Род войск:	Флот
Звание:	вице-адмирал
Сражения:	Русско-турецкая война (1806—1812)
Награды:

Маркиз Александр Иванович де Траверсе (10 марта 1791, План, близ Мудона (Швейцария) — 18 февраля (2 марта) 1850, Архангельск) — русский вице-адмирал.

Биография

Сын морского министра маркиза И. И. де Траверсе и Мари-Мадлен де Риуф. Родился в эмиграции в Швейцарии, на полпути из Лозанны во Фрибур, при крещении получил имя Жан-Франсуа (Jean-François Prévost de Sansac). В семье носил прозвище Фан-Фан.

1 января 1793 «поступил на службу в гардемарины». В 1794—1799 находился при Роченсальмском порте.

20 марта 1796 по просьбе отца получил чин мичмана, пожалованный Екатериной II при рождении его младшему брату Александру, поскольку младенец опасно заболел. Вместе с чином получил и имя брата.

В 1799—1802 командовал яхтой «Роченсальм», и совершал ежегодные плавания между Роченсальмом и островом Лехма.

10 марта 1804 произведен в лейтенанты. В 1808 году переведен на Черноморский флот. На бриге «Панагия» ходил в Азовском и Черном морях, затем был командирован в Херсон адъютантом к контр-адмиралу А. В. фон Моллеру. Одновременно командовал при Херсонском порте брандвахтенной канонеркой № 75.

В 1809 году назначен смотрителем штурманского училища в Николаеве. В следующем году переведен в Кронштадт, и определен в гвардейский экипаж. На фрегате «Амфитрида» ходил у Красной Горки.

1 января 1811 произведен в капитан-лейтенанты и снова переведен на Черноморский флот. На корабле «Анапа» в составе отряда капитана 1-го ранга М. Т. Быченского 24 июля участвовал в захвате у Пендараклии двух турецких кораблей. Назначен командиром захваченного корвета «Шахин-Гирей», который привел в Севастополь. В 1812 и 1814 командовал этим судном в военных и учебных походах.

В 1815 году командовал в Николаеве 58-м корабельным экипажем. В 1816 году командовал яхтой Твердая, перевозившей великого князя Николая Павловича из Керчи в Таганрог, и был награждён бриллиантовым перстнем.

15 февраля 1817 произведен в капитаны 2-го ранга и назначен капитаном над Херсонским портом.

20 февраля 1820 определен в советники Херсонской контрольной экспедиции с переименованием в чиновники VI класса. В 1823 году первоприсутствующий Казанской адмиралтейской конторы в чине V класса.

14 октября 1827 назначен вице-директором кораблестроительного департамента, с 1830 состоял при департаменте уделов.

20 сентября 1832 стал председателем Казанской палаты уголовного суда. В следующем году переименован в статские советники.

25 мая 1834 произведен в действительные статские советники, в 1834—1835 исправлял должность начальника Казанской губернии.

В 1837 году вернулся на службу в морское ведомство, переименован в генерал-майоры и назначен состоять членом общего присутствия морского интендантства.

В 1837—1841 участвовал в заготовке провианта и леса для Петербургского порта.

20 апреля 1842 назначен исправлять должность военного губернатора и главного командира Архангельского порта, 6 декабря 1843 переименован в контр-адмиралы с утверждением в должности.

30 августа 1848 произведен в вице-адмиралы.

Владелец двухэтажного дома в Казани и 215 душ крестьян в Казанской губернии.

Награды

• орден Святого Владимира 4-й ст. (1818)
• орден Святой Анны 2-й ст. (1824)
• орден Святого Георгия 4-го класса № 5690 (1.12.1838), за 25-летнюю службу в офицерских чинах
• орден Святого Владимира 3-й ст. (1839)
• орден Святого Станислава 1-й ст. (12.03.1847)

Семья

1-я жена: Языкова Н.

Дети:

• маркиз Иван Александрович де Траверсе (1822 — после 10.03.1858), капитан-лейтенант, участник обороны Севастополя, дважды контужен в боях на Малаховом кургане
• София Александровна де Траверсе
• две дочери

2-я жена: Маргарита Карловна Гельман, владела в Казанском уезде 3052 десятинами земли и крепостными в количестве 501 души, и в Лаишевском уезде 2643 десятинами земли и 476 душами

Дети:

• Леонид Александрович де Траверсе (21.05.1836 — после 1.09.1891), генерал-майор с 1882
• Александр Александрович де Траверсе (1840—1891), офицер лейб-гвардии
• Константин Александрович де Траверсе (1842—1850)
• Николай Александрович де Траверсе (1844—1880)
• Мария Александровна де Траверсе (1848—1914). Муж: Амилахвари

Литература

• Общий морской список. Ч. V. Царствование Екатерины II. С — Ө. — СПб.: Типография Морского Министерства, 1890., с. 213—215
• Шатне, Мадлен дю. Жан Батист де Траверсе, министр флота Российского. — М.: Наука, 2003. — ISBN 5-02-008874-9.

Ссылки

• [sites.google.com/site/georgievskiekavalery/traverse-de-1-j-aleksandr-ivanovic ТРАВЕРСЕ де 1-й Александр Иванович]

Отрывок, характеризующий Траверсе, Александр Иванович (старший)

– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.