Травин, Константин Иванович

Константин Травин
Гражданство:	СССР СССР
Дата рождения:	1905(1905)
Дата смерти:	1988(1988)
Команды Динамо (Москва) (1923—1935) Локомотив (Москва) (1936—1940) Локомотив (Москва) (1944—1948) Тренировал команды сборная СССР (жен.) </br> сборная СССР (муж.) </br> Динамо (Москва) Локомотив (Москва) ВВС (Москва) Медали Государственные и ведомственные награды

Константин Иванович Травин (1905—1988) — советский баскетболист и баскетбольный тренер.

Карьера

Выступая в составе московского «Динамо (Москва)», в составе которого дважды (1928, 1935) стал чемпионом, и один раз (1936) — вице-чемпионом СССР.

В 1936 году перешёл в «Локомотив», где в 1938 году стал вице-чемпионом, в 1939 — чемпионом, а в 1940 — бронзовым призёром.

Окончил институт кинематографии.

Закончив карьеру игрока стал тренером. Возглавляя женскую сборную СССР, привёл её к золотым медалям чемпионата Европы в 1950 и 1952 году. Затем, будучи старшим тренером мужской сборной СССР, привёл её к титулам чемпиона Европы 1953 года и бронзовым наградам чемпионата Европы 1955 года.

Также тренировал мужские команды «Динамо», «Локомотив» и ВВС.

В 1961—1967 годах — гостренер Спорткомитета РСФСР. Автор нескольких книг.

Ссылки

• Черневич Г.Л., Школьников Е.А. Динамо. Энциклопедия. — М: Терра-Спорт, 2002. — 480 с. — ISBN 5-93127-157-0.

Отрывок, характеризующий Травин, Константин Иванович

Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.