Хейр, Тракстан

Олимпийские награды
Тракстан Хейр
Лёгкая атлетика
Серебро	Париж 1900	Метание молота
Бронза	Сент-Луис 1904	Десятиборье

Томас Тракстан Хейр (англ. Thomas Truxtun Hare; 12 октября 1878, Филадельфия — 2 февраля 1956, Реднор) — американский легкоатлет, серебряный призёр летних Олимпийских игр 1900 и бронзовый Игр 1904.

Хейр родился в Филадельфии 12 октября 1878 года и обучался в Пенсильванском университете. Будучи студентом он играл в крикет, американский футбол, гольф и занимался лёгкой атлетикой, стрельбой из лука и стендовой стрельбой. Он принимал участие во многих легкоатлетических соревнованиях, а также входил в сборную США по американскому футболу 4 года.

Участвуя в летних Олимпийских играх 1900 в Париже, Хейр соревновался во всех трёх метательных дисциплинах. В метании диска он не смог метнуть снаряд, не заняв никакого места. В толкании ядра он занял восьмое место с расстоянием 10,92 м. В метании молота он занял второе место с результатом 46,26 м, получив серебряную медаль.

Также Хейр участвовал в соревновании по десятиборью на летних Олимпийских играх 1904 в Сент-Луисе. Сначала он занимал то первое, то второе место места, но после прыжка с шестом остался на третьем месте да самого конца соревнований, выиграв в итоге бронзовую медаль.

Закончив свою спортивную карьеру, Хейр занимался заниматься правом и искусством до своей неожиданной смерти 2 февраля 1956 года.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ha/truxtun-hare-1.html Тракстан Хейр] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Хейр, Тракстан

– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.