Трактат о двух Сарматиях

Трактат о двух Сарматиях (лат. Tractatus de duabus Sarmatiis) — историко-географический трактат Матвея Меховского, опубликованный в 1517 году.

Содержание

Две Сарматии — это Азиатская и Европейская, разделенные рекой Танаис. Западным пределом Сарматии со времени Птолемея считалась Висла, а восточным — берег Каспийского (Гирканского или Хвалынского) моря. В XVI веке Сарматию населяло 4 народа: литовцы, московиты, русины и татары. Татары жили в Азиатской Сарматии не всегда, но пришли туда лишь в XIII веке, потеснив половцев. Матвей Меховский отождествляет половцев и готов. Завоевав половцев, татары разгромили Русию, воевали в Польше и Венгрии. Позже татары от сарацин приняли ислам. Среди татар различают орды казахов и ногайцев. Дикость татар Матвей объяснял астрологические через влияние Сатурна в созвездии Водолея. К югу от Сарматии лежат страны Иберия и Албания, где живут христианские хазары, мегрелы и черкесы. К северо-востоку от Московии, на побережье Северного океана лежит страна Югра, откуда вышли угры Атиллы и, пройдя через Сарматию, вторглись в Паннонию. В Югре обитают моржи. Существование Рифейских гор, откуда берут начало великие реки, Матвей отвергает, равно как и существование сказочных людей с одним глазом или псовыми головами.

Что касается происхождения славян, то Матвей заимствует легенду о братьях Лехе и Чехе, которые у него становятся потомками библейского Иавана.

Европейскую Сарматию изначально населяли аланы и роксоланы, но к XVI веку они окончательно исчезли. В степях Сарматии поселились казаки и русские черкесы (рядом с Очаковым). Собственно Руссия лежит между Польшей, Литвой, Танаисом и Днестром. В Руссии господствуют четыре веры: римская, греческая, армянская и иудейская. К северо-западу от Литвы лежит Самогития, где в шалашах живут высокие, но дикие язычники. Московию как область на Верхней Волге и на Верхнем Днепре Матвей отделяет от Руссии. Главные города Московии: Смоленск, Вологда, Вятка, Москва, Рязань, Суздаль, Устюг, Ярославль. В Московии говорят по-русски и исповедуют православие, кроме Казанского ханства, которое признает власть Москвы, но исповедует ислам. Далее к северу от Московии расположены области Корела и Пермь, где живут самобытные и дикие народы.

Ссылки

• [www.vostlit.info/Texts/rus15/Mehovskij/frametext1.htm ТРАКТАТ О ДВУХ САРМАТИЯХ]

Отрывок, характеризующий Трактат о двух Сарматиях

«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.