Трамвай А (Москва)

Трамвай А («Аннушка») — популярный и богатый историей маршрут трамвая города Москвы. Запущен в 1911 году. Движение осуществляется от Калужской площади до станции метро «Чистые пруды». Маршрут проходит мимо станций метро «Шаболовская», «Тульская», «Павелецкая» (ЗЛ), «Павелецкая» (КолЛ), «Третьяковская», «Новокузнецкая».

История

Аннушка, Аннушка-вострушка, Сколько мы с тобою провели минут! Дорогая Аннушка, ты уже старушка, С каждым днём короче твой маршрут...

Первоначально маршрут А появился в Москве в 1911 году и был кольцевым. Основной трассой его следования было Бульварное кольцо, которому он и обязан названием (второе название Бульварного кольца — «кольцо А»). Кольцо замыкалось по Пречистенской, Кремлёвской и Москворецкой набережным, а также по Соймоновскому и Устьинскому проездам. При этом по большей части маршрута электрический трамвай прошёл впервые — ранее по этим улицам проходила конка.

Маршрут впервые был незначительно изменён в 1931 году — его перенесли с Соймоновского проезда и Пречистенской набережной на улицы Волхонка и Ленивка. В 1934 году маршрут на короткое время был разомкнут (проходил по трассе Зацепская площадь — Кропоткинские ворота), затем через год вновь восстановлен. В 1936 году из-за демонтажа путей на Кремлёвской и Москворецкой набережных южная часть маршрута была перенесена на другой берег реки Москвы — на улицы Серафимовича, Болотную и Осипенко (ныне Садовническую). В это же время трамвайные пути были убраны с Яузского бульвара и Устьинского проезда, имевшего слишком большой наклон, и перенесены на Солянку, улицу Разина (ныне Варварка) и соседние переулки.

В 1937 году пути на Болотной улице также были разобраны, и «Аннушка» вернулась на незамкнутую трассу Зацепская площадь — Кропоткинские ворота. С тех пор маршрут никогда не был кольцевым. В 1938 году маршрут вернулся на Устьинский проезд, но по-прежнему обходил по параллельным улицам Яузский бульвар. До Зацепской площади трасса проходила по улице Осипенко, улице Балчуг, Пятницкой и Новокузнецкой улицам. В 1939 году от Кропоткинских ворот маршрут был продлён по Кропоткинской (ныне Пречистенка), Зубовской и Большой Пироговской улицам до Клинической площади (находилась на пересечении улиц Еланского, Плющихи и Погодинской и 2-го переулка Тружеников). В 1943 году маршрут на короткое время сокращался до Кропоткинской, затем был восстановлен по прежней трассе, а в 1948 году продлён до конечной «Улица Десятилетия Октября» по Малой Пироговской улице.

Через год были сняты пути на западной стороне Бульварного кольца, и трасса маршрута была перенесена на улицы Чехова (ныне улица Малая Дмитровка), 3-ю Тверскую-Ямскую, Большую Грузинскую, Красную Пресню и Шмитовский проезд. Маршрут «Зацепская площадь — Шмитовский проезд» просуществовал с небольшими изменениями трассы до 1967 года. В 1955 году маршрут вернулся на Яузский бульвар, а в 1963 году был перенесён на новую прямую трассу от метро «Новокузнецкая» к Большому Устьинскому мосту через Садовнический проезд.

В связи с закрытием линии по улицам Большой Грузинской и Заморёнова в 1967 году маршрут был резко сокращён до Трубной площади, таким образом, его северная часть вновь полностью проходила по Бульварному кольцу.

В 1971 году в связи с демонтажом линии по Рождественскому и Сретенскому бульварам (по ним и до настоящего времени нет движения общественного транспорта из-за больших уклонов) маршрут был ещё сокращён — до станции метро «Чистые пруды» (в то время «Кировская»).

В 1991 году с закрытием по просьбе Русской православной церкви кольца на Зацепской площади, проходившего вокруг церкви Фрола и Лавра, маршрут был отменён.

В 1997 году маршрут был запущен по трассе от Калужской площади до станции метро «Чистые пруды» . Также появился ресторан на колесах, который выпускается по 1-2 вагона в день, в нем пассажиры смогут отведать блюда Русской кухни.

В 1998 году маршрут был сокращён до временного кольца, построенного возле станции метро «Новокузнецкая».

В 1999 году былa восстановлена трасса 1997 года.

В 2013 году маршрут отменялся из-за ремонта линии внутри Садового кольца, но 8 декабря 2013 года «Аннушку» запустили по временной трассе «Новоконная площадь — метро "Чистые Пруды"». После окончания ремонта линии по Дубининской улице, 12 января 2014 года, маршрут вернулся на свою трассу к Калужской площади.

Текущее состояние маршрута

Маршрут обслуживается трамвайным депо им. Апакова.

Путь следования и остановки

Маршрут проходит по Чистопрудному, Покровскому, Яузскому бульварам, Садовническому проезду, Новокузнецкой улице, Зацепской площади, Дубининской улице, Даниловскому Валу, Серпуховскому Валу и улице Шаболовка.

Остановки:

• Калужская площадь
• Фабрика «Ударница»
• Метро «Шаболовская»
• Улица Лестева
• Серпуховской Вал
• Хавская улица
• Даниловский рынок
• Серпуховская застава
• Свято-Данилов монастырь
• Даниловский Вал (только к Калужской площади)
• 1-й Павловский переулок
• Завод имени Владимира Ильича
• Дубининская улица, 57
• Жуков проезд
• Стремянный переулок (только к Калужской площади)
• Малый Строченовский переулок (только к Чистым прудам)
• Зацепская площадь
• Метро «Павелецкая» (станции метро «Павелецкая» (ЗЛ) и «Павелецкая» (КолЛ))
• Вишняковский переулок
• Метро «Третьяковская»
• Метро «Новокузнецкая»
• Садовническая улица
• Яузские ворота — Памятник Пограничникам Отечества
• Улица Воронцово Поле
• Дурасовский переулок (только к Чистым прудам)
• Казарменный переулок
• Покровские ворота
• Большой Харитоньевский переулок
• Метро «Чистые пруды»

Интересные места на маршруте

• Линия по Бульварному кольцу и Новокузнецкой улице — единственная сохранившаяся трамвайная линия внутри Садового кольца.

См. также

• Бульварное кольцо (Москва)
• Московский трамвай

Ссылки

• [tram.ruz.net/history/routes/moscow/route--224.htm Информация о маршруте]
• [tram.rusign.com/ann.php «Аннушка» на сайте Александра Елагина «Путеводитель по трамвайной Москве»]

Отрывок, характеризующий Трамвай А (Москва)

– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.