Трансатлантический телефонный кабель
Поделись знанием:
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Трансатлантический телефонный кабель (англ. transatlantic telephone cable) — подводный коммуникационный кабель для передачи телефонного сигнала и данных, проложенный по дну Атлантического океана.
Содержание
История
До прокладки трансатлантических кабелей в 1927 году связь между Европой и Америкой осуществлялась с помощью длинноволновой радиосвязи. Стоимость услуги составляла 9 фунтов стерлингов за 3 минуты. Подобным образом осуществлялось около 2000 разговоров в год.
Первый трансатлантический телеграфный кабель был проложен ещё в XIX веке. Хотя экспедиции, проходившей в 1857—1858 гг., и удалось проложить кабель, уже через несколько недель он пришёл в негодность (по всей видимости, в связи с нарушением изоляции).
Спустя 10 лет с помощью значительно лучше изолированного кабеля удалось проложить сразу несколько трансатлантических телеграфных линий с большей долговечностью.
К 1919 г. число кабелей достигло 13, и большинство из них принадлежали Великобритании.
Первые трансатлантические телефонные кабели
Прокладка трансатлантического телефонного кабеля начала обсуждаться ещё в 1920 г., однако практическая необходимость в нём появилась лишь в конце 1940-х гг.
- Первый трансатлантический телефонный кабель TAT-1 был проложен между городами Обан (Шотландия) и Кларенвилль (Ньюфаундленд) в течение 1955—1956 гг. и введён в эксплуатацию 25 сентября 1956 г. Он содержал 36 независимых каналов передачи речи с полосой пропускания 4 кГц и 51 усилитель, расположенных на расстоянии 70 км друг от друга. За первые 24 часа с его помощью было совершено 588 звонков Лондон—США и 118 — Лондон—Канада. В скором времени количество каналов было увеличено до 48, а полоса пропускания сузилась до 3 кГц. В 1978 г. TAT-1 был отключён.
- Второй трансатлантический телефонный кабель ТАТ-2 был введён в эксплуатацию 22 сентября 1959 г. Благодаря технологии мультиплексирования каналов путём использования естественных пауз в разговоре (англ. time-assigned speech interpolation, TASI), число каналов в нём было доведено до 87. При использовании этой технологии клиенту выделялся канал только в те моменты, когда он действительно говорил.
- Основанный на коаксиальном кабеле TAT-3 соединял Великобританию и Нью-Джерси и включал в себя 138 голосовых каналов, способных поддерживать 276 одновременных соединений, что, однако, потребовало уменьшить расстояние между усилителями до 37 км.
Современные трансатлантические кабели создаются на базе оптических каналов и топологии «самовосстанавливающееся кольцо».
Хронологическая таблица
| Название кабеля | В эксплуатации | Начальное число каналов |
Окончательное число каналов |
Начало | Конец |
| TAT-1 | 1956—1978 | 36 | 48 | Шотландия | Ньюфаундленд |
| TAT-2 | 1959—1982 | 48 | 72 | Франция | Ньюфаундленд |
| CANTAT-1 | 1961—1986 | 80 | — | Ньюфаундленд | Шотландия |
| TAT-3 | 1963—1986 | 138 | 276 | Англия | Нью-Джерси |
| TAT-4 | 1965—1987 | 138 | 345 | Франция | Нью-Джерси |
| TAT-5 | 1970—1993 | 845 | 2112 | Род-Айленд | Испания |
| BRACAN I | 1973 | — | — | Испания | Бразилия |
| PENCAN I | 1973 | — | — | Испания | Бразилия |
| CANTAT-2 | 1974—1992 | 1 840 | — | Новая Шотландия | Англия |
| TAT-6 | 1976—1994 | 4 000 | 10 000 | Род-Айленд | Франция |
| TAT-7 | 1978—1994 | 4 000 | 10 500 | Нью-Джерси | Англия |
| TAT-8[1] | 1988—2002 | 3 × 20 Мбит/с | — | США | Франция |
| PTAT-1 | 1989 | 3 × 140 Мбит/с | Бермудские острова | Ирландия/Англия | |
| TAT-9 | 1992—2003 | 80 000 | — | США | Испания |
| TAT-10 | 1992—2003 | 2 × 565 Мбит/с | — | США | Норден, Германия |
| TAT-11 | 1993—2003 | 2 × 565 Мбит/с | — | США | Франция |
| CANTAT-3 | 1994 | 2 × 2,5 Гбит/с | Канада | Германия | |
| TAT-12/13 | 1996 | 2 × 5 Гбит/с | — | США | Англия/Франция |
| TAT-14 | 2001 | 64 × 10 Гбит/с | — | США | Норден, Германия |
Напишите отзыв о статье "Трансатлантический телефонный кабель"
Примечания
- ↑ первый волоконно-оптический кабель
Ссылки
- [www.kidorf.com/DBLandings.php Подводные кабели во всем мире]
- А. Кларк. [vivovoco.astronet.ru/VV/BOOKS/VOICE/CONTENT.HTM Голос через океан.] Сокр. пер. Л. Силантьева и А. Бердникова. — М.: Связь, 1964. — 236 стр.
|
Это заготовка статьи о телекоммуникациях. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Трансатлантический телефонный кабель
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
