Транстихоокеанское партнёрство

Транстихоокеанское партнёрство Trans-Pacific Partnership (англ.) 環太平洋連携協定 (яп.)
Тип договора	Торговое соглашение
Дата подготовки	5 октября 2015
Дата подписания	4 февраля 2016
— место	Новая Зеландия, Окленд
Подписали	12 Австралия Бруней Вьетнам Канада Малайзия Мексика Новая Зеландия Перу Сингапур США Чили Япония
Место хранения	Новая Зеландия
Статус	Не ратифицирован
Языки	Английский, Испанский, Французский

Транстихоокеанское партнёрство (ТТП; англ. Trans-Pacific Partnership, TPP) — преференциальное торговое соглашение между 12-ю странами Азиатско-Тихоокеанского региона, целью которого является снижение тарифных барьеров, а также регулирование внутренних правил в странах-участницах в таких областях как трудовое право, экология, интеллектуальная собственность и ряде других.

Соглашение о создании Транстихоокеанского партнёрства было подписано 4 февраля 2016 года в Окленде, Новая Зеландия.

По прогнозам, доля стран ТТП (вместе с Японией) в мировом ВВП может достигнуть 38–40 % и четверть оборота мировой торговли (при этом лидируя по объему доли в ВВП, но уступая в обороте мировой торговли торговому блоку АСЕАН+6).

Члены

Переговоры инициированы в 2008 году Соединенными Штатами Америки и четырьмя участниками Соглашения о Транстихоокеанском стратегическом экономическом партнерстве (Бруней, Сингапур, Чили и Новая Зеландия). Впоследствии число участников возросло до 12 стран.

Страна	Статус	Дата начала переговоров
Бруней	подписавшая сторона	февраль 2008
Чили	подписавшая сторона	февраль 2008
Новая Зеландия	подписавшая сторона	февраль 2008
Сингапур	подписавшая сторона	февраль 2008
США	подписавшая сторона	февраль 2008
Австралия	подписавшая сторона	ноябрь 2008
Перу	подписавшая сторона	ноябрь 2008
Вьетнам	подписавшая сторона	ноябрь 2008
Малайзия	подписавшая сторона	октябрь 2010
Мексика	подписавшая сторона	октябрь 2012
Канада	подписавшая сторона	октябрь 2012
Япония	подписавшая сторона	март 2013

Потенциальные члены

Страна	Статус	Дата
Колумбия	объявлено о заинтересованности	январь 2010
Филиппины	объявлено о заинтересованности	сентябрь 2010
Тайвань	объявлено о заинтересованности	сентябрь 2013
Южная Корея	объявлено о заинтересованности	ноябрь 2013
Таиланд	объявлено о заинтересованности	ноябрь 2013
Индонезия	объявлено о заинтересованности	октябрь 2015

История создания

Предложение о создании ТТП было выдвинуто в 2003 году тремя странами — Новой Зеландией, Сингапуром и Чили. В 2005 году участником стал Бруней, в том же году четыре страны подписали соглашение об учреждении ТТП, вступившее в силу в 2006 году.

В соглашении об учреждении ТТП было заявлено, что его участники создали, в соответствии с нормами ВТО, зону свободной торговли.

Далее на протяжении двух лет новая организация практически ничем себя не проявляла.

В 2008 году данным проектом заинтересовались США, а затем Австралия, Вьетнам и Перу. В 2010 году переговоры о присоединении к ТТП начала Малайзия, в 2012 году — Канада и Мексика.

В апреле 2012 года США заявила о намерении включить в состав организации Японию, в марте 2013 Япония решила начать переговоры о вступлении в ТТП В мае 2013 года было анонсировано начало переговоров по Японии, в предпринимательской среде Японии началось активное обсуждение перспектив вхождения в ТТП.

Переговорный процесс

С 2010 года по сентябрь 2013 года страны провели 19 раундов официальных переговоров по проекту соглашения о ТТП. 5 октября 2015 года в Атланте (США) было достигнуто соглашение по Транстихоокеанскому партнёрству между 12 странами: США, Япония, Малайзия, Вьетнам, Сингапур, Бруней, Австралия, Новая Зеландия, Канада, Мексика, Чили и Перу. Эти же страны 4 февраля 2016 года подписали соглашение о создании партнёрства; договор вступит в силу после ратификации всеми членами, на что может уйти до двух лет.

Содержание проекта соглашения

Полное название документа — Соглашение о Транстихоокеанском Стратегическом Экономическом Сотрудничестве (англ. Trans-Pacific Strategic Economic Partnership Agreement).

Подготовка проекта Соглашения ведется в абсолютной секретности переговоров при обсуждении его условий.

На конец 2012 года в Интернет просочились лишь несколько предложений отдельных стран по формулированию тех или иных разделов соглашения, но его предварительного полного текста никто не видел. Тогда как из ставших известными отрывков Проекта очевиден его уникальный по строгости регулирования характер.

Соглашение регулирует большой круг вопросов, связанных с правовой охраной интеллектуальных прав (доменные имена в Интернете, регистрация и защита товарных знаков, охраны авторских и смежных прав, ограничения в производстве дешёвых аналогов запатентованных лекарств и др.), с сельским хозяйством, телекоммуникациями, финансовыми услугами, таможенным сотрудничеством и тарифами, взаимными инвестициями и т. д.

США отстаивают идею ввести порядок, при котором страну — члена ТТП можно было бы обязать поднять трудовые и экологические стандарты до определенного, «международного» уровня.

Также США принадлежит инициатива учреждения в рамках ТТП особого суда для рассмотрения споров между транснациональными корпорациями и правительствами.

Прогнозируемый результат

По японским оценкам, либерализация аграрного рынка может привести к резкому, примерно на 40 %, падению собственного производства в Японии основных продовольственных товаров, поскольку японское сельское хозяйство полностью зависимо от господдержки и не способно к открытой конкуренции. При этом, вступление в ТТП снизит цены на импортируемые в Японию продукты питания.

Выгоду от вступления в ТТП получат Японские экспортеры автомобилей, электроники и другой продукции обрабатывающей промышленности, в связи с чем ведущие американские автомобилестроительные компании выступили против участия Японии в ТТП.

Мнения и оценки

По оценке китайских экспертов, начавшаяся с конца 2009 года подготовка американцами торгового соглашения в рамках ТТП была обусловлена тем, что Вашингтон пришёл к выводу о том, что АТЭС оказалась не особо действенной структурой в плане продвижения американских интересов в Азии..

По мнению антиглобалистов создание ТТП представляет собой «корпоративный переворот», поскольку только 2 из 26 глав соглашения о ТТП имеют какое-либо отношение к торговле, а большая часть соглашения «предоставляет новые права и привилегии глобальным корпорациям, в особенности, связанные с защитой интеллектуальной собственности (законы об авторских и патентных правах), а также — ограничение на государственное регулирование».

По мнению премьер-министра Японии Синдзо Абэ: «Историки в будущем, без сомнения, скажут, что ТТП открывает век Азиатско-Тихоокеанского региона. И Япония должна быть центром этого века».

По мнению члена парламента Малайзии Нурул Анвар соглашение о ТТП «позволяет иностранным корпорациям обходить внутреннее законодательство стран и нормативные акты, принятые правительством в общественных интересах, среди которых положения о природных ресурсах, охране окружающей среды, а также политике в области здравоохранения».

На форуме АТЭС в 2011 году президент России Д.Медведев прокомментировал инициативу США по созданию ТТП: «Я пока не очень понимаю, что получится из транстихоокеанского партнёрства. Когда оно заработает и принесёт свои плоды, тогда я скажу, что этот клуб стал для нас интересным, и тогда можно думать о том, хорошо ли, что мы отсутствуем в нём, или плохо. Пока это только проект. Хотя проект небезинтересный, вне всякого сомнения. Поживём — увидим».

См. также

• Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН)
• Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС)
• Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП)

Ссылки

• [ustr.gov/trade-agreements/free-trade-agreements/trans-pacific-partnership/TPP-Full-Text Полный текст соглашения]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Транстихоокеанское партнёрство

В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.