Транстрёмер, Тумас

Тумас Транстрёмер
Tomas Tranströmer
Тумас Транстрёмер на Международной конференции писателей и литературных переводчиков в Стокгольме (29 июня 2008)
Род деятельности:	поэт, переводчик
Годы творчества:	1954—2015
Язык произведений:	шведский
Премии:	Нобелевская премия по литературе (2011)

Тумас Йоста Транстрёмер (швед. Tomas Gösta Tranströmer; 15 апреля 1931, Стокгольм — 26 марта 2015, там же) — крупнейший шведский поэт XX века, лауреат Нобелевской премии по литературе за 2011 год «за то, что его краткие, полупрозрачные образы дают нам обновлённый взгляд на реальность». Транстрёмер рассматривается наравне с Эмануэлем Сведенборгом, Августом Стриндбергом и Ингмаром Бергманом, не только шведами, но и всей современной мировой культурой как один из тех, кто составляет так называемое лицо национального шведского мировосприятия во всеобщем мировом и интернациональном целом, то есть — выходящем за рамки узко-национального.

Краткая биография

По основной профессии — врач-психолог; работал в этом качестве сначала в тюрьме для несовершеннолетних, позже — с лицами, получившими тяжкие (порой неизлечимые) увечья на рабочих местах.

Профессиональный пианист. После тяжёлого инсульта в начале 1990-х, из-за которого у него отнялась правая часть тела, речь и способность владеть пером, научился писать левой рукой и даже стал исполнять музыку для «левой руки» на фортепиано, зачастую написанную специально для него современными западными композиторами.

Транстрёмер — лауреат Нобелевской премии по литературе 2011 года, а также большинства основных премий, присуждаемых в скандинавских странах; в частности, самой престижной Поэтической Премии Издательства Альберта Бонниера (Albert Bonniers Förlag) за 1983 год. В 1981 году он получил и самую престижную европейскую поэтическую Премию Петрарки, присуждаемую в Германии.

Почти всю жизнь провёл в городе Вестерос. Последние годы прожил с женой Моникой в Стокгольме.

Творчество

Транстрёмер — автор 12 книг стихов и прозы (последнюю тоже можно отнести к разряду поэтической; в связи с ней, а также с жанром автобиографии, в котором эта проза написана, «Воспоминания видят меня» (Minnena ser mig), 1993 год, можно вспомнить, например, «Шум времени» Мандельштама). Стихи Транстрёмера удивительно сбалансированы по отношению к той необычайно густой метафорике, которая всегда как бы «хочет» нарушить этот баланс. (Здесь нужно отметить, что Транстрёмер, до своих собственных поэтических публикаций, стал известен как переводчик на шведский поэзии некоторых французских сюрреалистов; например, А. Бретона). Баланс этот достигается за счет четкой метрической структуры (подчеркнуто традиционной метрики) и «визуально» традиционной схемы стиха (катрены, дистихи, и т. д.). Именно этот баланс — между почти неуёмно-барочной, вечно динамичной метафорикой стиха и абсолютным контролем над его формой, стремящейся к точности, даже лаконичности — и создает ощущение, с одной стороны, постоянного напряжения, конфликта, а, с другой, уже как бы и достигнутого спокойствия, взвешенности, отстраненности, тишины, в которые и приходит «чудо» («чудо» — это именно то, что «должно быть», а не «может случиться» — очень важная концепция, или даже философская категория, в поэзии Транстрёмера). Транстрёмер также известен как автор экспериментальных хайку, довольно далеко отстоящих от канонических текстов в традиции жанра. Книга «Великая тайна», вышедшая в 2004 году, за исключением пяти текстов, представляет как раз образцы хайку Транстрёмера.

В 1994 году известный российский художник-нонконформист Игорь Вулох создаёт к стихотворениям Тумаса Транстрёмера уникальную графическую серию. Работы настолько удались, что были представлены на фестивале поэзии Транстрёмера на острове Готланд в Швеции. В 1997 и 2001 годах работы, посвященные стихам Транстрёмера, были представлены на персональных выставках художника в России. Выставки были организованы совместно с поэтом Геннадием Айги и посольством Швеции в Москве и посвящена 70—летию Тумаса Транстрёмера. На вернисаж прилетел и сам поэт.

На русский язык Транстрёмера переводили несколько раз начиная с 1979 года. Том его избранных сочинений дважды издан в переводе Александры Афиногеновой и Алексея Прокопьева; кроме того, публиковались переводы Татьяна Бек, Анатолия Кудрявицкого и других. Особняком стоит переложение Ильи Кутика, в котором нерифмованные тексты Транстрёмера переданы рифмованным русским стихом: эта работа вызвала разноречивые мнения — в частности, по сообщению Евгения Витковского, этот подход Кутика поддержал Иосиф Бродский, тогда как по мнению Анатолия Кудрявицкого, рифмованные переводы превратили Транстрёмера «из угловатого мистика-экспериментатора в этакого гладенького толстожурнального псевдобродского».

Книги

• 17 dikter (1954)
• Hemligheter på vägen (1958)
• Den halvfärdiga himlen (1962)
• Klanger och spår (1966)
• Mörkerseende (1970)
• Stigar (1973)
• Östersjöar (1974)
• Sanningbarriären (1978)
• Det vilda torget (1983)
• För levande och döda (1989)
• Minnena ser mig (1993)
• Den stora gåtan (2004)

Переводы на русский

• Транстрёмер Томас. Стихи / Пер. с швед. Т. Бек, Е. Гулыги, В. Тихомирова — Современная шведская поэзия. М.: Прогресс, 1979, с. 237—246.
• Транстрёмер Тумас. Стихи / Пер. с швед. И. Кутика — Илья Кутик. Шведские поэты: Переводы и варианты. М., 1992, с. 54-60. ISBN 5-7664-0023-3
• Транстрёмер Тумас. Запрещенные крылья. 19 стихотворений / Пер. с швед. И. Кутика. Рис. И. Вулоха. Посл. Г. Айги. — Газета «Сегодня», # 85, 7 мая, 1994.
• Транстрёмер Тумас. Стихи / Пер. с швед. И. Кутика. Вступ. ст. Г. Айги. — Иностр. лит., 1995, N3, с. 168—175.
• Транстрёмер Тумас. Стихи / Пер. с швед. И. Кутика — Строфы Века-2: Антология мировой поэзии в русских переводах XX века/Сост. Евг. Витковский. М.: Полифакт, 1998, с. 1090—1091. ISBN 5-89356-005-1
• [www.vekperevoda.com/1950/kutik.htm Транстрёмер Тумас. Гоголь. Сон Балакирева. Стихи./ Пер. с швед. И. Кутика]
• Транстрёмер Тумас. Траурная гондола: Стихи / Пер. с швед. Ю. Гурмана. — М.: International Informatization Academy, 1997. — 36 с.
• Транстрёмер Тумас. Избранное: Стихотворения / Пер. с швед. А. Афиногеновой и А. Прокопьева. — М.: ОГИ, 2002. —  На шведском языке с параллельным русским текстом.— 288 с.
• Тумас Транстрёмер. Поэты Швеции в переводах Игн. Ивановского. (на стр. 294—317) — текст парал. рус., шв. — СПб.: Тесса, 2003. — 416 с. ISBN 5-94086-016-8
• Транстрёмер Тумас. Стихи / Пер. с швед. А. Кудрявицкого. — М.: Дети Ра (журнал), № 4, 2008.
• [balticsealibrary.de/index.php?option=com_flexicontent&view=items&cid=68:swedish&id=181:oestersjoear&Itemid=130&tab=russian Транстрёмер Тумас. Балтийские моря / Пер. с швед. А.Хайретдинова] (в онлайн-библиотеке «Baltic Sea Library»)
• Транстрёмер Тумас. Стихи и проза / Пер. с швед. А. Афиногеновой и А. Прокопьева. - М.: ОГИ, 2012. — 328 с.

Ссылки

• [web.archive.org/web/20070929091452/www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=303&crubric_id=100421&rubric_id=205&pub_id=105453/ «Прыжок с парашютом из сна»: Интервью Геннадия Айги от 2001 года о выставке рисунков И. Вулоха, сделанных к публикации Транстрёмера в газете «Сегодня» в 1994.]
• [www.itar-tass.com/c112/241423.html Досье ИТАР-ТАСС]

Отрывок, характеризующий Транстрёмер, Тумас

– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.