Трансформация (лингвистика)

Трансформа́ция — понятие языкознания, восходящее к З. Харрису и первоначально обозначавшее то или иное правило, по которому из так называемых ядерных предложений языка (таковыми считались простые утвердительные предложения с глаголом в изъявительном наклонении активного залога настоящего времени без модальных слов и осложняющих элементов) получаются производные. Так предполагалось объяснять явления парадигматики в синтаксисе — случаи, когда определённое изменение значения ядерного предложения достигается определённым преобразованием, не изменяющим синтаксических отношений в предложении и его лексического состава.

В трансформационно-порождающей грамматике

В ранней версии трансформационно-порождающей грамматики Н. Хомского синтаксические трансформации были разделены на обязательные, применение которых для глубинных структур данного типа обязательно и не может быть обойдено (без применения трансформации результирующее предложение было бы неграмматичным) и факультативные, применение которых необязательно в том смысле, что как подлежащая трансформации структура, так и результат преобразования являются соответствуют грамматичным предложениям. Термин «ядерное предложение» был переопределён: теперь под ядром языка понималось множество предложений, при порождении которых к цепочкам символов, получаемым с помощью правил грамматики непосредственно составляющих, применяются только лишь обязательные трансформации.

Литература

• Тестелец Я. Г. [testelets.narod.ru/cover.htm Введение в общий синтаксис]. — М.: РГГУ, 2001. — 800 с. — 5000 экз. — ISBN 5-7281-0343-X.
• [slovari.yandex.ru/~книги/Гуманитарный%20словарь/Трансформационный%20метод Трансформационный метод] // Российский гуманитарный энциклопедический словарь.

Отрывок, характеризующий Трансформация (лингвистика)

– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.