Трафальгарская площадь

</tt>

</tt>

Трафальгарская площадьТрафальгарская площадь

Трафальгарская площадь англ. Trafalgar SquareК:Карточка на Геокаре: Исправить: Национальное название
Лондон
Общая информация
Район	Вестминстер
Прежние названия	Площадь Вильгельма IV Чаринг-Кросс
Вид на Национальную галерею
[www.openstreetmap.org/relation/3962877 на карте OpenStreetMap]
[maps.yandex.ru/10393/london/?ll=-0.128161%2C51.507573&z=18 на карте яндекс]
[www.google.ru/maps/@51.5080526,-0.1280756,18.5z на карте Google]

Трафальгарская площадьТрафальгарская площадьТрафальгарская площадь

Трафальга́рская пло́щадь (англ. Trafalgar Square) — площадь в центре Лондона, где на месте Чарингского Креста сходятся три первостепенные улицы Вестминстера — Стрэнд, Уайтхолл и Мэлл.

Первоначально носила название площади короля Вильгельма IV, но окончательное название получила в честь победы Англии в 1805 году. Площадь — важная транспортная развязка. На неё также выходит станция метро «Чаринг Кросс» линий Бэйкерлоо и Северной.

Архитектура

В центре площади — колонна Нельсона из темно-серого гранита высотой 44 м, увенчанная статуей адмирала Нельсона. Четыре стороны колонны украшены фресками, изготовленными из захваченных и переплавленных наполеоновских пушек. Она сооружена в 1840—1843 гг., окружена скульптурами львов и фонтанами. По углам площади — четыре скульптуры.

Вокруг площади располагаются Лондонская Национальная галерея, церковь Св. Мартина в полях (арх. Дж. Гиббс, 1721), Арка Адмиралтейства и несколько посольств.

Четвёртый постамент

В 1841 году по углам площади сооружены четыре постамента для памятников, на трёх из них установлены памятники Георгу IV и генералам Генри Хейвлоку и Чарльз Джеймс Напиру, а четвёртый долгое время пустовал.

В сентябре 2005 года на пустовавшем четвёртом постаменте на северо-западном углу площади открыта скульптура, изображавшая беременную художницу-инвалида Элисон Лэппер. 7 ноября 2007 года её сменила инсталляция из разноцветного стекла «Модель отеля» германского скульптора Томаса Шютте. С 6 июля по 14 октября 2009 года (в течение 100 суток) на четвертом постаменте проводилась акция скульптора Энтони Гормли под названием «Один и другой», в ходе которой на пьедестале каждый час, сменяя друг друга, стояли 2400 обычных британцев.
24 мая 2010 года на четвёртый постамент водружена огромная плексигласовая бутылка с макетом флагмана адмирала Нельсона «Виктори» в масштабе 1:30, на борту которого Нельсон получил смертельное ранение во время Трафальгарской битвы. Автор проекта — британский художник нигерийского происхождения Йинка Шонибаре.

Голуби

Особой достопримечательностью площади до недавнего времени являлись голуби, перебравшиеся в город с традиционных мест гнездования — окрестных гор. Одновременно на площади могло находиться до 35 000 голубей. Туристы всегда охотно подкармливали птиц, покупая семена у работающих на площади торговцев. В 2000 году мэр Лондона Кен Ливингстон запретил продажу на площади корма для голубей, убрав с Трафальгарской площади продавца птичьего корма вместе с его киоском. Мотивом для такого решения послужило то, что городская администрация ежегодно тратит до 160 000 долларов на уборку птичьего помёта с улиц и памятников города, кроме того, такая концентрация птиц может быть небезопасна для здоровья жителей Лондона. Эти меры не дали ожидаемого результата и 10 сентября 2007 года кормление голубей на площади также запрещено. В настоящее время птиц на площади почти не осталось.

Памятные события

Трафальгарская площадь — традиционное место митингов, демонстраций, а также проведения массовых праздников — например, китайского нового года. 8 мая 1945 года Черчилль объявил перед собравшимися на площади лондонцами о победе во Второй мировой войне. Ежегодно на площади устанавливается главная ёлка страны, привозимая из Норвегии.

В литературе и искусстве

В фантастическом романе Джорджа Оруэлла «1984» площадь называется «Площадью Победы». Соответственно скульптура на Колонне Нельсона изображает Большого Брата. Песня 1902 года «I live In Trafalgar Square», написанная К. С. Мёрфи, была популярна в мюзик-холлах начала века.

Отрывок, характеризующий Трафальгарская площадь

– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.