Требник

Тре́бник, (Потре́бник) — богослужебная книга, содержащая чинопоследования Таинств и других священнодействий, совершаемых православной церковью в особых случаях и не входящих в состав храмового (общественного) богослужения суточного, седмичного и годового круга.

Книга получила своё название от слова «треба», которое в древнерусском языке имело сакральный смысл и означало: «жертва», «жертвоприношение», «молитва», «исполнение священного обряда». В настоящее время словом «треба» называются молитвословия и священнодействия, совершаемые по просьбе (по потребам, нуждам) одного или нескольких христиан в особых обстоятельствах их жизни. К ним относятся все Таинства (кроме хиротонии), Евхаристия тяжело больных на дому, молебны, панихиды, отпевания, освящение домов и пр.

История происхождения Требника

По своему происхождению чинопоследования Таинств и других священнодействий, излагаемых в Требнике, восходят ко времени апостольской жизни церкви. Первоначальные Требники до нас не дошли. Наиболее ранним из известных источников являются Евхологион Серапиона, епископа Тмуитского (Египет, IV в.), а также сборник молитв и служб, содержащийся в восьмой книге «Апостольских постановлений».

По мере развития внешней стороны богослужения число молитвословий увеличивалось до IX века включительно. В греческой церкви Требник вместе со Служебником составляют единую книгу, называемую Евхологион (Молитвослов). До наших дней сохранились рукописи VIII—IX веков: Евхологион Барбериновской библиотеки и Евхологион Синайского монастыря, обнаруженный епископом Порфирием (Успенским) во время его путешествия на Восток.

На славянский язык Требник был переведён впервые святыми Кириллом и Мефодием (IX век). Он был в употреблении до времени великого князя Иоанна Даниловича Калиты. При нём грек Феогност, поставленный митрополитом Киевским и всея Руси, повелел в 1328 году перевести на славянский язык привезённый им Требник. Его Требник вошёл во всеобщее употребление в русской церкви.

С появлением книгопечатания на Руси (1564 г.) рукописные Требники исправлялись при патриархах Филарете (1619—1633), Иоасафе I (1634—1640), Иосифе (1642—1652), Никоне (1652—1666), Иоасафе II (1667—1672), Иоакиме (1674—1690).

Патриарх Иоасаф I дополнил Требник приложением Соборных постановлений. Требник, изданный при патриархе Иосифе в 1651 году получил название Большого Требника. Иоасаф II в 1672 году издал сокращённый вариант Большого Требника. Он получил название Малого Требника. Патриарх Иоаким в 1687 году улучшил это издание, напечатав в малом Требнике Номоканон (в сокращённом виде).

Виды Требников и их содержание

Требник Большой — состоит из двух частей. В первой части содержатся последования Таинств (Крещения, Миропомазания, Венчания, Елеосвящения, Покаяния) и других божественных служб: погребения усопших, освящения воды, пострижения в монашество. Этими молитвословиями Православная Церковь встречает человека при его рождении, освящает его жизнь и напутствует его, когда он переселяется в вечность. Молитвословия изложены в той последовательности, в какой обычно бывают потребны христианину.

Вторая часть Требника Большого содержит главным образом молитвословия различных богослужебных и религиозно-житейских обрядов, в частности:

• молитвы на освящение вещей, зданий и строений;
• молитвы на освящение овощей (плодов) и винограда (гроздия);
• молитвы разрешительные от клятвы;
• молитвы при начале всякого труда и вообще испрашивающие благословение Божие;
• молитва святых седми отроков Ефесских о немощном и не спящем (страдающего бессонницей);
• молитва над солию (солью);
• последование в сыноположение (то есть при усыновлении кого-либо);
• молитвы при благословении яств и артоса во Святую Пасху;
• последование об отроках неудобоучащихся;
• молитвословия об отгнании злых духов.

Во второй части Требника помещены и некоторые последования, относящиеся к общественному богослужению:

• чин умовения ног в Великий четверг;
• слова святого Иоанна Златоуста на Великий четверг и на Святую Пасху и молитвы коленнопреклонённые на вечерне в день праздника Пятидесятницы;
• молебные пения на разные случаи;
• молитвы о взыскующих мира;
• изложение обрядов и молитвословий, какие бывают при принятии Православной Церковью в своё лоно находящихся вне её;
• чины на освящение храма;
• Номоканон — собрание канонических правил.

Кроме того, в Требнике Большом имеются две дополнительные главы, составляющие как бы третью его часть. Первая содержит месяцеслов, вторая — сословие (указатель) имён (святых) по алфавиту.

Требник малый представляет собой сокращённый вариант Большого Требника. В нём содержатся последования священнодействий и молитвословий, которые чаще всего приходится совершать приходскому священнику.

Требник дополнительный содержит чины освящений храма и вещей, принадлежащих главным образом храму: креста на храме, сосудов богослужебных, священных одежд, икон, иконостаса, колокола, креста носимого на персях (груди) и др. Здесь также имеется чин освящения артоса и молитв на освящение предметов и вещей, употребляемых христианами вне храма, в домашнем быту.

Требник в 2-х частях (малый) содержит всё то, что находится в Требниках Малом и Дополнительном, а также некоторые молитвы из Требника Большого. Издан Московской Патриархией в 1956 г.

Требник митрополита Киевского Петра Могилы — был составлен и издан им же в 1646 году с целью дать украинскому духовенству не только вновь обработанную официальную богослужебную книгу, очищенную от погрешностей и заблуждений, вкравшихся в церковную обрядность под влиянием католичества, но и цельное практическое руководство по всем случаям соверешения частного богослужения. Однако в свой Требник он включил некоторые чинопоследования и молитвословия с объяснительными замечаниями из римского требника 1615 года, редактированного впервые ещё при папе Павле V в 1603 году.

В Требнике Петра Могилы имеются также статьи, которые по своему содержанию делятся на обрядовые, казуистические и пастырские. В статьях первого типа раскрывается основная идея обряда и значение всех его принадлежностей, статьи второго типа содержат наставления священнику на различные затруднительные случаи, а в третьей группе указываются требования к пастырю — совершителю Таинств и обрядов и говорится о том, как пастырь должен относится к пасомым.

По содержанию Требник Петра Могилы делится на три части. Первая часть содержит чинопоследования Таинств и важнейших молитвословий, относящихся к жизни христианина от его рождения до смерти. Во второй части Требника находятся чины на освящение и благословение различных принадлежностей храма и предметов быта христиан. В третьей части содержатся моления по поводу событий, имеющих характер общественных бедствий, а также событий, касающихся жизни отдельных христиан или общественных групп.

Требник в трёх частях (в виде трёх книг) — новый Требник издания Московской Патриархии (1980, 1984 г.). В него помимо содержания Требника Малого в двух частях (1956 г.) введены отдельные чины и последования из других видов Требника и иных богослужебных книг, в частности из Книги молебных пений.

См. также

• Евхологий

Литература

• Полный православный богословский энциклопедический словарь. СПб, изд. Сойкина П. П., 1900.

Ссылки

• Требник // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Требник Петра Могилы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Требник

Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.