Требник Петра Могилы

"Тре́бник Петра́ Моги́лы" — богослужебная книга, составленная киевским митрополитом Петром Могилою и издан им в 1646 году с целью очистить церковную обрядность от погрешностей и заблуждений, вкравшихся в малороссийские церкви с Запада и тем защитить православную церковь от нареканий противников, осуждавших церковную обрядность в Малороссии за неполноту и неисправность. Полное название книги — ΕΥΧΟΛΟΓΙωΝ албо молтвословъ или требникъ.

Так как "требники", употреблявшиеся тогда в великороссийской церкви, не имели желательной полноты, то Пётр Могила, составляя свой "Требник" на основании греческих и древних славянских евхологиев, ввёл ещё молитвословия и чинопоследования с объяснительными замечаниями из римского католического "Требника" (лат. «Rituale romanum»), изданного в 1615 году при папе Павле V, редактированного впервые ещё в 1603 году. Прямым заимствованием из римского ритуала, например, является «Устав тайны святого покаяния». В свой Требник Пётр Могила включил всего 37 чинов, никогда до этого в богослужебных книгах Православной Церкви не существовавших. Они в большинстве (чинопоследования освящения богослужебных облачений, колоколов и другие) являются переработанными переводами чинов из латинского «Rituale Romanum». К числу католических заимствований в Требнике Петра Могилы относится чин освящения свечей на праздник Сретения, а также «Последование молебное об избавлении недугувающих от духов нечистых; и молитвы заклинательныя от техжде лукавых духов» (часто называемая в просторечье «отчитка»).

В Требник внесены католические учения и чины, противоречащие Православной догматике, такие как неизгладимая печать и условное крещение.

Вопреки учению Православной церкви — об обязательном крещении в три погружения, Могила в Требнике уравнял крещение погружением и обливательное крещение.

Требник включает в себя подробное изложение последований и молитв, с прибавлением для священника наставлений, собственного вольного сочинения, догматического, обрядового и казуистического содержания. Особенного влияния на исправление богослужебных книг в Москве он не имел, потому что был там или неизвестен, или не принят. Сам Пётр Могила, умерший вскоре после издания своего "Требника", не успел представить его на рассмотрение всероссийского патриарха и всего освящённого собора. Некоторые статьи из этого "Требника" были, однако, внесены в богослужебные книги, печатавшиеся в Москве. Таковы "Известие учительное" в "Служебнике", чин присоединения иноверцев, книга молебных пений, дополнительный "Требник" и другие. Отдельные чинопоследования из "Требника" употребляются, когда совершаются обряды, не существующие в великороссийских "Требниках", например, на открытие монастырей, на обретение святых мощей.

Ссылки

• Требник Петра Могилы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [ilynka.prihod.ru/zhurnal/view/id/33894 Священник Михаил Желтов «Сретенские" свечи и чин их освящения»]
• [lib.kdais.kiev.ua/files/chastnoe%20bogoslujenie.pdf Василий Прилуцкий, «Частное богослужение в русской Церкви в XVI первой половине XVII в.» Киев. 1912. стр. 118]
• Прилуцкий, Василий Дмитриевич [books.e-heritage.ru/book/10076650 Частное богослужение в Русской церкви в 16 и первой половине 17 вв.. – 1912]
• [azbyka.ru/trebnik Требник]
• [www.raruss.ru/slavonic/slav3/1739-trebnik-mogyla.html Требник (Евхологион). Киев, тип. Киево-Печерской лавры, 16 XII. 1646.]
• [old.spbda.ru/lib/a-1029.html СВЯЩЕННИК МИХАИЛ ЖЕЛТОВ. ОБЗОР ИСТОРИИ ПРАВОСЛАВНОЙ ЛИТУРГИЧЕСКОЙ НАУКИ ДО КОНЦА XX ВЕКА]
• [commons.wikimedia.org/wiki/File:Pm_t1.pdf Требник Петра Могилы том I часть 1. 1646 год]
• [commons.wikimedia.org/wiki/File:Pm_t1_2.pdf Требник Петра Могилы том I часть 2. 1646 год]
• [commons.wikimedia.org/wiki/File:Pm_2..pdf Требник Петра Могилы том II. 1646 год]
• [commons.wikimedia.org/wiki/File:Pm3.pdf Требник Петра Могилы том III. 1646 год]

Отрывок, характеризующий Требник Петра Могилы

– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.