Тревожное воскресенье
| Тревожное воскресенье | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| В главных ролях | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
86 мин |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
Тревожное воскресенье — художественный остросюжетный фильм 1983 года, режиссёра Рудольфа Фрунтова.
Сюжет
В порту черноморского города пришвартовался либерийский[1] танкер «Гент». На судно направлена ремонтная бригада, состоящая из трёх опытных слесарей и юного практиканта, для устранения мелкой неисправности, и в этот момент на борту возникает пожар. Рабочие и механик судна, потомок русских эмигрантов (сын бойца французского Сопротивления), оказались в плену огня в трюме судна. Слесари и механик, опытные мужчины, окружают практиканта заботой и поддержкой, когда он падает в обморок, они нежно держат его на руках. Нефть грозит возгоранием и катастрофой для всего порта. На помощь местным пожарным спешит колонна пожарных машин из Белодольска, но дорогу ей преграждает перевернувшийся из-за опасного манёвра водителя-лихача тяжёлый панелевоз.
Прибывшим на место советским пожарным предстоит решить сложную задачу. Командир подразделения пожарной службы подполковник Чагин принимает рискованное решение взорвать борт судна, чтобы выправить опасный крен судна. За пожаром следит председатель горисполкома Анна Головина, один из рабочих в трюме — её сын. Узнав об этом, она не подает вида, а занимается эвакуацией детских учреждений. Капитан Земцов, переживающий семейную драму, пробирается к запертым в трюме рабочим. Узнав, что Головину плохо, он отдаёт свой аппарат и выбирается на палубу корабля, но, отравившись дымом, теряет сознание. Его вытаскивают и отвозят в госпиталь. Чагин пробивает борт, крен выправляется, прибывшая белодольская колонна начинает успешную пенную атаку, погасив пожар на судне.
В ролях
- Клара Лучко — Головина Анна Степановна, председатель горисполкома
- Эммануил Виторган — Чагин Игорь Павлович, подполковник, начальник отряда пожарной охраны
- Александр Белявский — майор Истомин, замполит отряда
- Сергей Мартынов — Сергей, бригадир судоремонтников
- Георгий Корольчук — капитан Земцов,начальник караула по отряду пожарной охраны
- Рубен Симонов — Малоян Карен, капитан военизированной части пожарной охраны в порту
- Татьяна Ташкова — Таня Земцова
- Татьяна Божок — Лена Чагина
- Всеволод Сафонов — мсье Марсинель, капитан танкера «GENT»
- Сергей Балабанов — Константин Вялых, сын Головиной
- Виктор Зозулин — Поль Намюр, механик танкера «GENT»
- Лев Поляков — Чёлобов, начальник пожарной части порта
- Александр Январёв — Петр Гонтарь, судоремонтник
- Ромуальдас Раманаускас — член иностранной делегации
- Ольга Катаева — Кира, сержант, любовница Чагина
- Виктор Косых — Коля, судоремонтник
- Владимир Литвинов — штурман танкера «GENT»
- Михаил Бочаров — дежурный на пожарной станции
- Инна Выходцева — зав. детским садом
- Даниил Нетребин — полковник Комыгин, начальник управления пожарной охраны при УВД области
- Ольга Сирина — жена Карена
- Виктор Шульгин — эпизод
Съёмки фильма
Фильм снимали в Новороссийске, летом 1982 годаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3937 дней]. В действительности съёмки проводились на учебном теплоходе *курсант* БЫВШИЙ ТЕПЛОХОД АШХАБАД КАПИТАН СКЛЯР БОРИС ИВАНОВИЧК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3937 дней] . Ряд эпизодов фильма отсылают к пожару на танкере Волгонефть, который произошел в Новороссийском порту 23 марта 1962 года.
[23.mchs.gov.ru/document/1011880]
Съёмочная группа
- Режиссёр: Рудольф Фрунтов
- Сценаристы: Борис Медовой, Рудольф Фрунтов, Анатолий Левитов
- Композитор: Михаил Зив
- Художник: Борис Царёв
Напишите отзыв о статье "Тревожное воскресенье"
Примечания
- ↑ На 14 минуте 06 секунде фильма начальник смены порта докладывает начальнику порта: - «На восьмом причале танкер "Гент", Либерия, сегодня намечены ремонтные работы»
Ссылки
- [www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/7222/annot/ фильм на сайте Кино-Театр.ру]
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
||||||
Отрывок, характеризующий Тревожное воскресенье
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
