Тревор, Клер

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Клер Тревор
Claire Trevor
Дата рождения:

8 марта 1910(1910-03-08)

Место рождения:

Бруклин, Нью-Йорк, США

Дата смерти:

8 апреля 2000(2000-04-08) (90 лет)

Место смерти:

Ньюпорт-Бич, США

Гражданство:

США США

Профессия:

актриса

Карьера:

1933—1987

Клер Тревор (англ. Claire Trevor, 8 марта 19108 апреля 2000) — американская актриса, получившая на родине прозвище «Королева фильмов нуар», из-за многочисленных ролей «плохих девушек» в чёрно-белых триллерах.





Биография

Карьера

Клер Уэмлингер (англ. Claire Wemlinger) родилась в Бруклине 8 марта 1910 года в семье портного и его жены. Её предками были выходцы из Ирландии и Франции. В конце 1920-х годов, после окончания Американской академии драматических искусств, она начала свою театральную карьеру. Первый успех к ней пришёл в 1932 году на Бродвее, а годом позже она дебютировала в кино. В последующие пять лет Клер Тревор снялась в тридцати фильмах, причём в основном в главных ролях. В 1937 году она снялась вместе с Хамфри Богартом в фильме «Тупик», роль в котором была отмечена для неё номинацией на «Оскар».

С конца 1930-х годов актриса часто снималась вместе с Джоном Уэйном в вестернах, среди которых «Дилижанс» (1939), ставший классикой жанра, «Восстание Аллегени» (1939) и «Чёрная команда» (1940). Другими знаменитыми её ролями того времени являются миссис Грейл в «Это убийство, моя милочка» (1944), с Диком Пауэллом в главной роли, и Хелен в «Рожденный убивать» (1947).

В 1949 году Клер Тревор стала обладательницей премии «Оскар» как «лучшая актриса второго плана» в фильме «Ки-Ларго». Все эти многочисленные роли «плохих девушек» в триллерах и вестернах закрепили за ней прозвище «Королева фильмов нуар». Актриса ещё раз стала номинанткой на «Оскар» в 1954 году за свою роль в фильме «Великий и могучий».

В 1957 году Клер Тревор стала обладательницей «Эмми» за исполнение главной роли в телевизионном телесериале «Дедсворт». В дальнейшем она продолжала периодически сниматься в кино, в то же время появлялась на телевидении и в театре. В это время она уже не играла «бандиток», ограничиваясь подходящими для неё ролями женщин средних лет и матерей. Последний раз в кино Тревор появилась в 1982 году в фильме «Поцелуй меня на прощанье». В 1998 году она появилась в качестве гостя на 70-й церемонии вручения премии «Оскар».

За свой вклад в киноиндустрию Клер Тревор удостоена звезды на Голливудской аллее славы в Лос-Анджелесе. Школа искусств при филиале Калифорнийского университета в Ирвайне, которой актриса посвятила много своего времени, была названа после её смерти в её честь.

Личная жизнь

В 1938 году Клер Тревор вышла замуж за продюсера Кларка Эндрюса, но четырьмя годами позже они развелись. В 1943 году её мужем стал Сайлос Уилльям, от которого она родила сына Чарльза. Второй брак тоже не удался и в 1947 году супруги расстались. Год спустя она вновь вышла замуж за продюсера Милтона Брина и переехала жить в Калифорнию в Ньюпорт-Бич. В 1978 году в авиакатастрофе погиб её сын Чарльз, а в следующем году не стало мужа, который умер от опухоли мозга.

Клер Тревор умерла в калифорнийским городе Ньюпорт-Бич 8 апреля 2000 года от дыхательной недостаточности в возрасте 90 лет. Она была кремирована, а её прах развеян в океане.

Избранная фильмография

Награды

  • 1949 — Премия «Оскар»  — лучшая женская роль второго плана, за фильм «Ки-Ларго»
  • 1957 — Премия «Эмми» — лучшая женская роль в мини-сериале или фильме, за фильм «Дедсворт»

Напишите отзыв о статье "Тревор, Клер"

Ссылки

  • [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=20840 Клер Тревор] (англ.) на сайте Find a Grave
  • [www.arts.uci.edu/ Школа искусств Клер Тревор] (англ.)

Отрывок, характеризующий Тревор, Клер

– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.