Трембита (оперетта)

Трембита
Московская оперетта. Сцена с участием Елены Савицкой (Парася) и Серафима Аникеева (Сусик)
Композитор	Юрий Милютин
Автор(ы) либретто	Владимир Масс, Михаил Червинский
Год создания	1948
Первая постановка	1949
Место первой постановки	Московский театр оперетты

«Тремби́та» — оперетта Юрия Сергеевича Милютина, написанная им в 1948 году.

История создания

В послевоенное время композитор Юрий Милютин в своём творчестве почти целиком сосредотачивается на жанре оперетты. По всей стране в театрах музкомедии идут его «Девичий переполох» (1945) и «Беспокойное счастье» (1947). Тематика очередной оперетты — новые реалии Закарпатской Украины, областей, недавно присоединённых к СССР. Согласно известному историку и знатоку оперетты В. Савранскому,

Действие этой советской оперетты происходит в одном из гуцульских поселков Верховины, где живут люди двух мировоззрений, двух противоположных укладов. Первые из них мечтают преобразовать свой край на новых, социалистических началах; вторые живут воспоминаниями об отжившем свой век в Закарпатье буржуазном прошлом.

Такая политическая направленность оперетты сглаживается остроумным и лёгким либретто Владимира Масса и Михаила Червинского.

Премьера спектакля состоялась 12 ноября 1949 года в Московском театре оперетты. Кроме шумного зрительского успеха, оперетта получила и официальное признание. В 1950 году участники спектакля Московской оперетты режиссёр Иосиф Туманов, исполнитель партии Миколы Николай Рубан, исполнительница партии Василины Евдокия Лебедева, исполнитель партии Богдана Сусика Серафим Аникеев и исполнитель партии Атанаса Геннадий Заичкин были награждены Сталинской премией.

В 1968 году по сценарию одного из авторов либретто оперетты Владимира Масса режиссёром Олегом Николаевским на Свердловской киностудии была создана одноимённая музыкальная кинокомедия, среди исполнителей ролей в которой были такие известные советские актёры, как Ольга Аросева, Евгений Весник, Савелий Крамаров, Иван Переверзев и Николай Трофимов.

Действующие лица

• Василина Кошу́б — передовая девушка, сирота
• Атанас — её дед, бывший садовник графского замка
• Алексей Сомов — демобилизованный солдат
• Прокоп — председатель
• Микола — его сын, друг детства Василины
• Олеся — его возлюбленная
• Парася Никаноровна — её мать
• Богдан Сусик — её бывший ухажёр и мажордом графского замка
• Филимон Шик — местный кулак
• Петро, Маринка, Анка — сельская молодёжь
• Мать Маринки, Мать Анки и др.

Сюжет

1945 год. Новая жизнь начинается для маленького гуцульского села с приходом советской власти. По-разному воспринимают перемены местные жители.

Вот высоко в горах у полуразвалившейся хаты бывшего графского садовника Атанаса замечталась молодая влюблённая парочка — Микола и Олеся. Говорят они о новой жизни, о планах устроить общественный плодовый сад и виноградники на Девичьей пустоши у развалин старинного замка, но постепенно разговор переходит на другую тему. Ревнивую Олесю беспокоит, что Микола с детства засватан за другую девушку, Василину. Однако юноша уверяет возлюбленную в своих чувствах и обещает не жениться на другой.

Не спится и старому Атанасу. Его внучка Василина вечером увидела вдали блуждающий огонёк и, взяв ружьё, ушла в горы. Старик выходит из хаты на поиски внучки и вдруг видит человека, крадущегося к его колодцу. Атанас узнаёт в нём давно уехавшего из этих мест графского мажордома Богдана Сусика. Тот поясняет, что тайно вернулся на поиски графских сокровищ и уговаривает старика помочь ему, посулив половину богатств. Атанас, скрепя сердце, соглашается в надежде обеспечить благополучие внучки.

Поиски Василины увенчались успехом. В горах она встретила незнакомого человека. Через плечо у незнакомца висел фотоаппарат, а в руках он держал карту местности. Заставив чужака поднять руки, смелая девушка под дулом ружья к утру привела не перестававшего всю дорогу шутить незнакомца в село. Заперев шпиона в сарае, Василина выстрелом в воздух собрала вокруг себя всех жителей села.

Подоспевший председатель Прокоп узнаёт в пойманном человеке своего фронтового товарища Алексея Сомова, которого он же сам и пригласил в гости после войны. В один момент едва не превращается Василина из героини в объект насмешек сельчан, однако Алексей извиняется перед девушкой и тем самым сглаживает недоразумение.

Народ расходится, остаётся только мать Олеси, Парася Никаноровна и бывший кулак Филимон Шик. Давно Филимон пытается ухаживать за Парасей, но та не даёт ему ни единого шанса, вспоминая о своей давней зазнобе, пропавшем Богдане Сусике.

Отец Миколы решает заслать сватов к Василине, что сильно беспокоит юношу. Он решает объясниться с Василиной и, к своему счастью, выясняет, что та тоже не испытывает к нему никаких чувств, кроме сестринских. Микола уходит счастливым, Василина грустит и тоже мечтает о любви.

Вечером того же дня к дому Атанаса торжественно подходят сваты. Среди них и Алексей Сомов. Старый Атанас приветливо встречает гостей и приглашает в хату. Всё село наблюдает за этим событием. Растроганный старик хочет благословить внучку, но та огорчает его и советует сватам отправляться в другой дом. Услышав, в какой именно, Парася ни в какую не соглашается отдавать дочь за Миколу, считая его охотником за богатым приданым. Праздник превращается в горе. Особенно грустит Атанас, мечтавший выполнить волю погибшего на войне сына.

Все расходятся, остаётся только Алексей, которому понравилась и сама девушка, и её решительный поступок. Василина тоже рада пообщаться с ним.

Вскоре новой жизнью заживает село. Под руководством Василины и Алексея разворачивается работа по закладке на Девичьей пустоши общественного плодового сада. Тем временем в предвкушении будущего богатства Сусик беспробудно пьёт и спаивает старого Атанаса. Упустив подходящий для изъятия сокровищ момент, теперь он вдруг узнаёт, что молодёжь собирается взорвать развалины графского замка. Это не входит в планы Сусика, и он задумывается, как ему быть. Неожиданно в хату Атанаса приходит Парася Никаноровна и застаёт там свою потерянную любовь. Сусик же делает вид, что не узнаёт её и выдаёт себя за своего несуществующего брата-близнеца Василия.

Молодёжь собралась, чтобы отправиться на пустошь. Богдан Сусик присоединяется к ним. Чтобы не допустить их к развалинам замка, он придумывает ужасную легенду о графской дочери Марьорите и красавце-плотогоне Пенчо, погибших от несчастной любви. По словам Сусика, каждую ночь зарытый графскими гайдуками Пенчо выходит из могилы, ищет влюблённых и высасывает у них кровь. Зная, что среди молодых сельчан едва ли найдётся тот или та, чьё сердце не подвержено любовным переживаниям, Сусик почти отговорил парней и девушек идти к развалинам, но появившийся Алексей в два счёта развеял их сомнения. Как только затевается, мол, хорошее, чистое дело, так тут и нечистый появляется. Все со смехом забывают о своих страхах.

Кипит работа. Василина показывает Алексею свои успехи в посадке виноградной лозы. Тут же происходит их взаимное объяснение в любви. Появляется Сусик, переодетый привидением, но никого уже не может напугать, скорее, пугается сам. А вскоре находится и огромный кованый сундук. Под крики Сусика «Моё, моё!» сундук вскрывают и видят там лишь горы акций имперских банков, купчих, векселей и закладных. Молодёжь тут же теряет интерес к находке. Разочарованный Сусик тоже уходит.

Старому Атанасу стыдно за поиски клада. Василина же уверяет его, что её богатство — земля под ногами, звёзды над головой и друзья вокруг неё.

Слышен звук трембиты. Это соседнее село подаёт сигнал об успешном окончании работ. Звучит финальная торжественная песня ликующих селян.

Вокальные номера

• Скоро, скоро скроется тень… (Микола, Олеся)
• Не имей сто друзей, а имей сто рублей… (Сусик)
• Клятва (Чтоб у меня язык отсох…) (Сусик, Атанас)
• Ай, да наша Василина! (Хор)
• Вот так случай, ну, дела… (Хор)
• Я перед Вами виноват… (Алексей)
• Добрый гость к нам пришёл… (Хор)
• От дубка до дубка — синий, синий гай, гай… (Парася, Филимон)
• Чинди-ринди-рица, берёзку ветер гнёт… (Микола, Василина)
• Разве нам не светит солнце из-за туч… (Василина)
• Ой, Микола, Микола… Ой, Олеся, Олеся… (Олеся, Микола)
• Могу я быть его сестрой… (Василина)
• Что такое, что такое… (Парася, хор)
• Как совместить, скажите сами… (Алексей, Василина)
• Разговор на эту тему портит нервную систему… (Парася, Сусик)
• Как бы было хорошо, хорошо-прекрасно… (Олеся, Микола)
• Почему-то так бывает… (Алексей, Василина)
• Цвети, наш край… (Хор)

Крылатые фразы

•  — Всё делай — дури, обманывай, хватай, воруй — только стань порядочным человеком! (Сусик)
•  — И где ж она есть, эта Колумбия? — А напротив Парагвая! (Атанас, Сусик)
•  — Не, это не я! Я его родной брат. Нас с детства только по бакенбардам и различали… (Сусик)

Литература

• Савранский В. Знаете ли вы оперетту? 150 вопросов и ответов. М.: Советский композитор, 1985.
• Ярон Г. М. [sunny-genre.narod.ru/books/olzj/contents.html О любимом жанре.] М.: Искусство, 1960.

Ссылки

• [vslovar.org.ru/cult/5218.html «Театральная энциклопедия» на vslovar.org.ru. «Трембита»]
• [www.aveclassics.net/news/2011-07-04-810 Юрий Милютин. Трембита]

Отрывок, характеризующий Трембита (оперетта)

В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.