Тремейн, Роуз
Роуз Тремейн | |
Rose Tremain | |
Имя при рождении: |
Rosemary Jane Thomson |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Гражданство: | |
Род деятельности: |
писатель, преподаватель |
Направление: |
историческая проза |
Язык произведений: |
английский |
Премии: | |
Награды: |
Роуз Тремейн, также Тримейн (англ. Rose Tremain; род. 2 августа 1943, Лондон) — британская писательница.
Содержание
Биография
Роуз Тремейн родилась в 1943 году в Лондоне. Начала писать в возрасте 10 лет.
Училась в Сорбонне (1961—1962), закончила Университет Восточной Англии по специальности «английская литература», в котором позднее (1988—1995) преподавала на литературных курсах, была избрана канцлером Университета в 2013.
Еще будучи студенткой университета, познакомилась с писателем Энгусом Уилсоном, который сыграл роль наставника и убедил начинающую писательницу во что бы то ни стало закончить работу над её первым произведением Sadler’s Birthday (впервые опубликован в 1976 году).
За этим романом последовали Letter to Sister Benedicta (1978), The Cupboard (1981) и The Swimming Pool Season (1985), который стал победителем литературной премии Angel Literary Award.
Начиная с романа «Реставрация» (1989), тоже ставшего победителем Angel Literary Award и лучшим произведением года по мнению Sunday Express, за Роуз закрепился титул автора исторических произведений.
Однако сама писательница старательно избегает жанровых стереотипов и экспериментирует в прозе не только исключительно на исторические темы, но и успешно соединяя настоящее и прошлое. В 1996 году роман «Реставрация» был экранизирован и получил два Оскара — за лучшее художественное оформление и за лучшие костюмы. Однако писательница осталась недовольна экранизацией своего романа и впредь решила сама писать сценарии по своим произведениям.
В 1983 году Роуз Тремейн была признана литературным журналом Гранта одним из лучших молодых британских писателей. Она дважды входила в состав жюри самой престижной Британской премии Букер — в 1988 и в 2000, а в 1990 году была сама номинирована и попала в шорт-лист этой премии.
Помимо романов, Роуз Тремейн успешно работает в жанре рассказа, а также пишет пьесы для радио и телевидения (Temporary Shelter, получившая спонсируемую BBC Giles Cooper Award; One Night in Winter). В 2000 году ей была присуждено почетное звание Doctor of Letters Университета Восточной Англии.
Семья
В 1971 вышла замуж за Джона Тремейна, в 1972 у супругов родилась дочь Элинор (ставшая потом [www.imdb.com/name/nm0871855/ актрисой]). Преподавала в Университете Восточной Англии. Нынешний муж (третий) — писатель-биограф Ричард Холмс. Супруги живут в Норфолке.
Творчество
На прозу писательницы повлияли Уильям Голдинг и Габриэль Гарсиа Маркес. Наиболее известны исторические романы Тремейн, несколько из них отмечены крупными премиями.
Произведения
Романы
- Sadler’s Birthday (1976)
- Послание сестре Бенедикте/ Letter to Sister Benedicta (1978)
- The Cupboard (1981)
- Journey to the Volcano (1985)
- The Swimming Pool Season (1985)
- Реставрация/ Restoration (1989, книга года по версии газеты Sunday Express, короткий список Букера; по книге поставлен фильм Королевская милость, 1995; рус. пер. 2005)
- Священная земля/ Sacred Country (1992, премия Джеймса Тейта Блэка, премия Фемина иностранному автору)
- The Way I Found Her (1997)
- Музыка и тишина/ Music and Silence (1999, Премия Коста; рус. пер. 2005)
- The Colour (2003, номинация на премию Оранж)
- The Road Home (2008, премия Оранж)
- Trespass (2010)
- Merivel: A Man of His Time (2012, короткий список премии Вальтера Скотта, короткий список Wellcome Book Prize)
Сборники рассказов
- The Colonel’s Daughter and other stories (1983)
- The Garden of the Villa Mollini and other stories (1987)
- Evangelista’s Fan and other stories (1994)
- The Darkness of Wallis Simpson and other stories (2006, по одной из новелл снят фильм Франсуа Озона Рики)
Напишите отзыв о статье "Тремейн, Роуз"
Ссылки
- [www.theguardian.com/books/2003/may/10/featuresreviews.guardianreview5 Статья о творчестве, биография, библиография] (англ.)
- [www.imdb.com/name/nm0871857/ На сайте IMDB]
- [www.livelib.ru/author/105735] (рус.)
Отрывок, характеризующий Тремейн, Роуз
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.