Треозо-нуклеиновая кислота

Треозо-нуклеиновая кислота (англ. TNA, Threose nucleic acid, рус. ТНК) — искусственно синтезированный полимер, аналогичный ДНК или РНК. В природе не обнаружен.

Остов ДНК и РНК состоит из сахаров дезоксирибозы и рибозы соответственно. В отличие от них, остов ТНК состоит из чередующихся мономеров треозы и фосфатов. Молекула треозы легче полимеризуется, чем рибоза, что делает ТНК возможным предшественником РНК.

ТНК способна образовывать с ДНК комплексы ТНК/ДНК, в частности, смешанная цепь ТНК/ДНК успешно синтезирована в лабораторных условиях с использованием ДНК-полимеразы.

См. также

• Возникновение жизни
• Химическая эволюция
• Гипотеза РНК-мира

Ссылки

• «[www.newscientist.com/article/mg17924052.500.html Was simple TNA the first nucleic acid on Earth to carry a genetic code?]», New Scientist
• [www.sciencemag.org/cgi/content/summary/290/5495/1306 ORIGIN OF LIFE: A Simpler Nucleic Acid]", Leslie Orgel

Источники

• Orgel, Leslie (November 2000). «A Simpler Nucleic Acid». Science 290 (5495): 1306–1307. DOI:10.1126/science.290.5495.1306.

• Watt, Gregory (February 2005). «[www.nature.com/nchembio/journal/vaop/nprelaunch/full/nchembio005.html Modified nucleic acids on display]». Nature Chemical Biology. DOI:10.1038/nchembio005.

• Schoning, K; Scholz P; Guntha S; Wu X; Krishnamurthy R; Eschenmoser A (November 2000). «Chemical etiology of nucleic acid structure: the alpha-threofuranosyl-(3'->2') oligonucleotide system.». Science 290 (5495): 1347. DOI:10.1126/science.290.5495.1347. PMID 11082060.

Отрывок, характеризующий Треозо-нуклеиновая кислота

«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.