Трескин, Леонид Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Леонид Николаевич Трескин
Дата рождения

11 января 1888(1888-01-11)

Дата смерти

26 июня 1957(1957-06-26) (69 лет)

Место смерти

Монтклэр, США

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Звание

полковник

Сражения/войны

Первая мировая война,
Гражданская война

Леони́д Никола́евич Трески́н (1888—1957) — полковник лейб-гвардии Волынского полка, участник Белого движения на Юге России.

Из дворян Московской губернии.

Окончил 2-й Московский кадетский корпус (1906) и Александровское военное училище (1908), откуда выпущен был подпоручиком в лейб-гвардии Волынский полк. В 1914 году — полковой адъютант. В Первую мировую войну вступил с Волынским полком. За боевые отличия был награждён пятью орденами. В 1917 году — полковник, командующий батальоном того же полка.

Осенью 1917 года стал одним из руководителей сопротивления большевикам в Москве, затем прибыл на Дон в Добровольческую армию. Участвовал в 1-м Кубанском походе, был начальником отдела связи штаба армии. С 5 сентября 1918 года состоял в резерве чинов при штабе армии, с 20 октября того же года — в резерве чинов при штабе Главнокомандующего ВСЮР. Эвакуировался в декабре 1919 — марте 1920 года, на май 1920 — в Югославии.

В эмиграции в Югославии, жил в Новом Саде. Состоял секретарем полкового объединения и председателем суда чести 4-го отдела РОВС. В годы Второй мировой войны служил в Русском корпусе. В ноябре 1941 года — командир 1-й сотни Новосадской дружины генерал-майора А. Н. Черепова, сформированной русскими эмигрантами для защиты от партизан. В декабре того же года прибыл со своей сотней в Русский корпус в Белграде. На январь 1942 года — командир 1-й сотни 1-й дружины 3-го отряда. В декабре 1942 был назначен командиром 2-й роты 1-го батальона 3-го полка. С 15 декабря 1943 года назначен командиром 3-го батальона 4-го полка, с 26 октября 1944 года — командиром 2-го батальона Сводного полка (в чине майора). Был тяжело ранен в бою под Бусовачей 1 марта 1945 года.

После окончания Второй мировой войны жил в Западной Германии. Был членом Бюро связи Российского монархического движения и председателем Баварского отдела Гвардейского объединения. В 1950 году переехал в США. Состоял представителем полкового объединения в США.

Скончался в 1957 году в Монтклэре. Похоронен на кладбище Новодивеевского монастыря. Его вдова София Владимировна (ум. 1985) издала брошюру «50 лет верной службы л.гв. Волынского полка полковника Леонида Николаевича Трескина престолу и отечеству» (Монтклэр, 1959), у них был сын Андрей.



Награды

Публикации

  • [www.dk1868.ru/history/TRESKIN.htm Московское выступление большевиков в 1917 году.] // Часовой № 158—159, декабрь 1935; № 160—161, январь 1936.

Источники

  • Волков С. В. Белое движение. Энциклопедия гражданской войны. — СПб.: «Нева», 2002. — С. 562.
  • С. В. Волков, П. Н. Стрелянов (Калабухов) Чины Русского корпуса: Биографический справочник в фотографиях. — М., 2009.
  • Александров Е. А. [www.tez-rus.net/ViewGood41372.html Русские в Северной Америке.] — Хэмден (США) — Сан-Франциско (США) — Санкт-Петербург (Россия), 2005.
  • [voldrozd.narod.ru/proekt/usa/novo-diev/Treskin1.html Надгробие на Новодивеевском кладбище]

Напишите отзыв о статье "Трескин, Леонид Николаевич"

Отрывок, характеризующий Трескин, Леонид Николаевич

– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.