Третий путь (центризм)

Третий путь — общий термин, которым обозначают различные политические позиции, пытающиеся избежать крайностей левой и правой. В основном взгляды политиков третьего пути пытаются совместить экономику правых с социальными программами левых. Поиски третьего пути характерны для части социал-демократов и социал-либералов. С другой стороны, они попадают под критику как сторонников принципа laissez-faire как непоследовательные, так и со стороны коммунистов как предательские относительно левых ценностей.

На протяжении истории и в разных государствах термин «третий путь» употреблялся в различных значениях. В начале XX века сторонниками третьего пути называли себя прогрессивисты, в 1950-х годах — ордолибералы, например, Вильгельм Репке. Британский премьер-министр Гарольд Макмиллан написал книгу «Средний путь».

В Британии известным теоретиком третьего пути был социолог Энтони Гидденс. Под его влиянием находились премьер-министры Тони Блэр и Гордон Браун. Своим идеалом они видели «этический социализм» — в противовес традиционным социалистическим взглядам государственного контроля за экономикой.

В США сторонники третьего пути поддерживают фискальный консерватизм больше, чем традиционные социальные либералы, призывают к замене программ социального обеспечения программами поддержки тех, кто работает. По мнению Стивена Сковронека, идеологию третьего пути поддерживал президент Билл Клинтон.

Другими сторонниками третьего пути называют Герхарда Шрёдера, Фернанду Энрике Кардозу, Вима Кока, Жозе Сократеша.

Библиография

• Macmillan Harold. The Middle Way; A Study Of The Problem Of Economic And Social Progress In A Free And Democratic Society. — 1939. — ISBN 0715813331.

Отрывок, характеризующий Третий путь (центризм)

– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.