Третьяков, Сергей Николаевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Третьяков Сергей Николаевич»)
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Николаевич Третьяков
Министр Торговли и Промышленности Российского правительства
сентябрь 1919 года — 4 января 1920 года
Предшественник: Михайлов Иван Андрианович (временно управляющий)
Преемник: правительство прекратило существование
министр иностранных дел Российского правительства
3 декабря 1919 года — 4 января 1920 года
Предшественник: Сукин Иван Иванович
Преемник: правительство прекратило существование
 
Рождение: 26 августа (7 сентября) 1882(1882-09-07)
Москва
Смерть: 16 (29) апреля 1944(1944-04-29) (61 год)
Ораниенбург
Супруга: Наталья Саввишна Мамонтова

Серге́й Никола́евич Третьяко́в (26 августа 1882, Москва — 16 апреля 1944 (?), Ораниенбург, Германия) — российский предприниматель, политический деятель. Председатель Экономического совета Временного правительства (1917), затем эмигрант. С 1929 года тайно сотрудничал с ОГПУ (затем — НКВД).





Семья и образование

Происходил из семьи московских текстильных фабрикантов; внук московского городского головы С. М. Третьякова. Входил в состав совета Московской городской галереи П. Третьякова и С. Третьякова.

В 1901—1905 годах учился на физико-математическом факультете Московского университета.

Предприниматель и политик

С 1899 — глава фабрично-торгового товарищества «Николай Третьяков и Ко». С 1905 — глава Товарищества Большой Костромской льняной мануфактуры. В 1909 сменил Александра Коновалова на посту председателя Костромского комитета торговли и мануфактур. С 1910 — председатель Всероссийского общества льнопромышленников, с 1912 года — старшина Московского биржевого комитета. Сотрудничал с братьямми Рябушинскими в их коммерческих и политических проектах. Был учредителем и членом совета Московского банка, главой совета директоров Русского акционерного льнопромышленного общества, являлся членом редакционного газеты «Утро России». Вместе с Рябушинскими, Коноваловым, Сергеем Смирновым и рядом других предпринимателей входил в группу так называемых «молодых капиталистов», оппозиционно настроенных по отношению к царскому правительству. С 1912 — член Центрального комитета партии прогрессистов.

С 1915 — товарищ председателя Московского военно-промышленного комитета (МВПК) П. П. Рябушинского, также возглавлял льняную секцию МВПК и был членом Центрального военно-промышленного комитета, с 1916 — товарищ председателя Московского биржевого комитета, фактически руководил его работой.

Деятельность во время революции и Гражданской войны

Во время Февральской революции 1917 был товарищем председателя исполкома Комитета общественных организаций Москвы. С марта 1917 — товарищ председателя Всероссийского союза торговли и промышленности, лидер районной организации этого союза — Московского торгово-промышленного комитета. Летом 1917 был избран гласным Московской городской думы по списку Партии народной свободы (кадетов). С весны 1917 рассматривался в качестве возможного кандидата на министерский пост от деловых кругов.

Являлся товарищем председателя постоянного совета Совещания общественных деятелей в Москве, по решению которого в сентябре 1917 стал членом четвёртого (третьего коалиционного) состава Временного правительства в качестве председателя Экономического совета и Главного экономического комитета. Был арестован во время Октябрьской революции вместе с другими членами правительства в Зимнем дворце, находился в заключении в Петропавловской крепости, в конце февраля 1918 освобождён.

Эмигрировал в Финляндию, затем перебрался на юг России. Участвовал в деятельности либеральной антибольшевистской организации «Национальный центр». В ноябре 1918 участвовал в Ясском совещании представителей «небольшевистской России» и Антанты. Член Особого совещания при главкоме ВСЮР А. И. Деникине.

В сентябре 1919 по приглашению Верховного правителя А. В. Колчака прибыл в Сибирь, где стал министром торговли и промышленности в правительстве П. В. Вологодского. Считался возможным кандидатом на пост председателя Совета министров; после отставки Вологодского в ноябре 1919 был заместителем председателя Совета министров и министром иностранных дел в правительстве В. Н. Пепеляева, в отсутствие которого исполнял обязанности главы правительства.

В начале 1920 уехал в Китай, жил в Харбине, затем вернулся в Европу. В 1920 — член финансового совещания у П. Н. Врангеля.

Эмигрант

Эмигрировал во Францию, где стал одним из организаторов и заместителем председателя Российского торгово-промышленного и финансового союза. В 1921 был одним из руководителей Русского комитета помощи голодающим России, с 1924 — Русского комитета объединенных организаций. Разочаровался в политической деятельности и перспективах эмиграции, чему способствовали испытываемые им серьёзные финансовые затруднения и пристрастие к алкоголю, приведшее к попытке самоубийства. Зарабатывал на жизнь в качестве сотрудника журнала «Иллюстрированная Россия», жена продавала парфюмерию, дочь занималась изготовлением дамских шляпок.

Агент советской разведки

В 1929 бывший товарищ (заместитель) Третьякова в «колчаковском» министерстве торговли и промышленности Александр Окороков осуществил его вербовку в качестве агента ОГПУ (с 1934 — НКВД). После вербовки Третьяков получил оперативный псевдоним «Иванов». На средства ОГПУ Третьяков снял три квартиры в здании в Париже, где располагалась штаб-квартира РОВС и затем сдал часть помещений этой организации, испытывавшей финансовые трудности, по крайне низкой цене. В квартирах были установлены прослушивающие устройства, которые позволяли НКВД находиться в курсе планов руководства РОВС. Когда в 1937 при участии другого агента НКВД, генерала Н. В. Скоблина был похищен председатель РОВС генерал Е. К. Миллер, то Третьяков помог Скоблину избежать ареста и скрыться.

На официальном сайте российской Службы внешней разведки агентурная работа Третьякова характеризуется следующим образом:

Одним из направлений его разведывательной деятельности была работа по Русскому общевоинскому союзу. На протяжении длительного времени являлся основным участником оперативного мероприятия «Информация наших дней» — прослушивание помещений штаб-квартиры РОВС. Передаваемые им в Центр материалы представляли большой оперативный интерес. [svr.gov.ru/history/tretiakov.htm]

Арест и гибель

Во время немецкой оккупации Франции в 1942 году Третьяков был арестован гестапо, которое обнаружило в его квартире аппаратуру для прослушивания и установило, что он являлся советским агентом. Он был отправлен в концлагерь Ораниенбург, где расстрелян 16 апреля 1944 года.

Библиография

Напишите отзыв о статье "Третьяков, Сергей Николаевич"

Ссылки

  • [www.hrono.ru/biograf/tretyak_sn.html Биография]
  • [svr.gov.ru/history/tretiakov.htm Биография на сайте Службы внешней разведки]

Отрывок, характеризующий Третьяков, Сергей Николаевич

Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.