Трещоточная почта
Поделись знанием:
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
Трещоточная почта, почта с трещоткой, или колотушечная почта[1] (нем. Klapperpost, реже Klapper-Post или Klapper Post), официально — Малая почта (Kleine Post), — частная городская почта «Хаарди и Шоттен»[2], существовавшая в конце XVIII — начале XIX века в Вене (с 1772) и некоторых других городах Австрии. Получила своё название из-за того, что ходившие от дома к дому и собиравшие пересылаемые письма городские почтальоны носили через плечо особые жестянки (ручные трещотки), в которые они колотили, оповещая о своём приходе[3].
История
Государственная почта была создана в Австрии в 1722 году. Через 50 лет, в марте 1772 года, в Вене Йозефом Гарди (или Хаарди; Joseph Hardy или Josef Haardi[4]) была организована городская Малая почта, также известная как «трещоточная почта». Второе название связано с тем, что почтальон, приближаясь к улице, использовал трещотку для оповещения людей о своём прибытии[3]. Почтовое обслуживание действовало в радиусе трёх миль. Оно включало сбор отправляемой корреспонденции до шести раз в день и её доставку в ближайшее почтовое отделение, откуда почта следовала дальше по назначению. Почтальоны носили специальную жёлто-чёрную форму, позднее заменённую на серую[5][6]. Трещоточная почта просуществовала в Вене до 1784 года[6][7][8].
Подобная почтовая служба была также устроена в других городах австрийской монархии — в Праге, Будапеште, Граце и Брно[9], а также в Милане[10]. В частности, в Праге она действовала с 27 июля 1782 года до начала 1821 года и называлась чеш. Malá pošta («Малая почта»), или Klapačková pošta («Трещоточная почта»)[2][9][11].
Различные старинные предметы, связанные с трещоточной почтой, собраны и хранятся в почтово-телеграфном музее (ныне Техническом музее[en]) в Вене[3].
|
|
Трещоточная почта в искусстве
Во время исполнения 3 марта 1783 года музыкальной пантомимы Моцарта «Маскарад» (при участии Йозефа Ланге, нем. Joseph Lange; K. 446[12]) программку представления распространял человек, переодетый в почтальона службы Klapperpost[13].
Доставка письма посыльным трещоточной почты является кульминационным моментом действия современной австрийской оперной постановки «Opera al Dente»[14][15].
Известна раскрашенная гравюра Иеронима Бенедикта (Hieronymus Benedikt или Benedict) «Письмоносец с трещоткой» («Klapperbote»), относящаяся к концу XVIII столетия. Её оригинал находится в венском Музее истории города (Wien Museum Karlsplatz), а копия — в Техническом музее Вены (Technisches Museum Wien). Копия датируется либо 1772, либо 1790 годом; однако последняя дата считается более правдоподобной[6].
Филателистические аспекты
Среди коллекционеров высоко ценятся ручные штемпели трещоточной почты, как артефакты ранней истории почты Австрии[5], а также Чехии и Венгрии. Некоторые из них хранятся в коллекциях почтовых музеев, например, в Праге. В экспозиции пражского музея имеются также трещотки, которыми пользовались почтальоны того времени[11].
В 1933 году, в связи с проведением II Венской международной филателистической выставки (Wiener Internationale Postwertzeichen-Ausstellung, или WIPA), были изготовлены виньетки, включая серию из 10 миниатюр в стиле ар-деко на тему средств транспортировки почты. Их автором был скульптор и художник марок Людвиг Хессхаймер (Ludwig Hesshaimer; 1872—1956). На первой виньетке серии был изображён почтальон с трещоткой; этот же дизайн был использован на памятной почтовой карточке[16][17].
12 января 1941 года почтовым ведомством Третьего рейха по случаю Дня почтовой марки проводилось спецгашение, для чего издавались иллюстрированные маркированные почтовые карточки, на одной из которых была репродуцирована гравюра Иеронима Бенедикта «Письмоносец с трещоткой» (Михель #P 241). Эта же карточка одновременно была выпущена и для оккупированных территорий Люксембурга (Михель #P 4), Эльзаса (Михель #P 3) и Лотарингии (Михель #P 3); при этом на стандартной марке карточек были сделаны соответствующие надпечатки[6]. Кроме того, карточки выпускались и в немаркированном варианте[18].
Гравюра Бенедикта украшает и обложку каталога выставки «Два тысячелетия почты. От cursus publicus до спутников» («Zwei Jahrtausende Postwesen. Vom cursus publicus zum Satelliten»), составленного под редакцией Р. Вурта и опубликованного в Австрии в 1985 году[19].
Малая почта Вены стала также сюжетом австрийской почтово-благотворительной марки, вышедшей 1 декабря 1972 года (Скотт #B328). Поводом для выпуска снова послужил День почтовой марки. Дизайн марки[en] был подготовлен художником Адальбертом Пильхом (Adalbert Pilch); гравёр — Вернер Пфайлер (Werner Pfeiler). На миниатюре запечатлён почтальон с трещоткой, вручающий письмо горожанке[20].
|
|
См. также
Напишите отзыв о статье "Трещоточная почта"
Примечания
- ↑ Городская почта // [dic.academic.ru/dic.nsf/dic_philately/644/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2. (Проверено 3 декабря 2010)
- ↑ 1 2 Почта трещоточная // Филателистический словарь / В. Граллерт, В. Грушке; Сокр. пер. с нем. Ю. М. Соколова и Е. П. Сашенкова. — М.: Связь, 1977. — С. 156. — 271 с. — 63 000 экз.
- ↑ 1 2 3 [www.stampsportal.ru/world/europe/westeurope/2217-vena-1975-12 В почтовом музее Австрии] // Филателия СССР. — 1975. — № 12. — С. 46—47. — (Рубрика: Глобус: проблемы, информация). [По материалам публикации в «Philatelic Magazine», London, August 1975.] (Проверено 10 ноября 2015) [www.webcitation.org/6cvrruxsH Архивировано] из первоисточника 10 ноября 2015.
- ↑ Egger, Sylvia. [www.serner.de/744 Die Wiener Klapperpost] (нем.). serner.de(недоступная ссылка — история). Sylvia Egger (29. Februar 2004). Проверено 12 августа 2009.
- ↑ 1 2 Ilma V. [www.amazon.com/Wagnalls-Guide-World-Stamp-Collecting/dp/0308103300 Funk & Wagnalls Guide to the World of Stamp Collecting: The Joys of Stamp Collecting for the Beginning and Advanced Philatelist.] — 1st edn. — New York: Funk & Wagnalls, 1978. — P. 71. — ISBN 0-308-10330-0. (англ.) (Проверено 10 августа 2009)
- ↑ 1 2 3 4 [www.tag-der-briefmarke.org/fileadmin/user_upload/_files/Bote_3_2004/17-20Heft3_2008Druck.pdf FG Tag der Briefmarke. Sammlerkontakte. 080830 Tag der Briefmarke 1941 — P 241 mit dem Bild der Wiener Klapperpost: Gesucht waren Künstler, Titel und Entstehungsjahr der Bildvorlage] // Der Bote. — 2008. — Nr. 3. — S. 17—20. (нем.) (Проверено 10 августа 2009)
- ↑ [www.phila-lexikon.de/phila_k.html#Klapperpost Klapperpost] (нем.). Phila-Lexicon — das Lexikon für Philatelisten im Internet. Gert W. F. Murmann. Проверено 12 августа 2009. [www.webcitation.org/65o3jxuaQ Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
- ↑ В «Календаре филателиста» (1972) ошибочно указан другой срок функционирования Малой почты Вены — менее полутора лет.
- ↑ 1 2 Klein J. L. [www.czechoslovakphilately.org/pdf/1986_05_May.pdf Kleine Post Prag (Prague City Post)] // The Czechoslovak Specialist. — 1986. — Vol. 48. — No. 5 (459). — P. 1—3. (англ.) (Проверено 10 августа 2009)
- ↑ [www.austrianphilately.com/library/wurth.htm «Kleine Post» in Mailand] // Österreichisches Postgeschichte / R. Wurth. — 1992. — Bd. XV. (нем.) (англ.) (Проверено 10 августа 2009)
- ↑ 1 2 Hahn H. [www.czechoslovakphilately.org/pdf/1991_06_NovDec.pdf A Brief Visit to Prague’s Postal Museum] // The Czechoslovak Specialist. — 1991. — Vol. 53. — No. 6 (510). — P. 12—13. (англ.) (Проверено 10 августа 2009)
- ↑ Порядковый номер произведения Моцарта в каталоге Кёхеля (Köchelverzeichnis).
- ↑ Deutsch O. E. [books.google.com/books?id=e8AtwaddUW4C&pg=PA213&lpg=PA213&dq=Klapperpost&source=bl&ots=VXwXWUupXu&sig=A3RKHGLUHr9prNdYK2Ouqjev6vI&hl=en&ei=VU-ASubQBYvIsQO7saDvCg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=11#v=onepage&q=Klapperpost&f=false Mozart: A Documentary Biography.] — 1 edn. — Stanford: Stanford University Press, 1966. — P. 213. — ISBN 0-8047-0233-0. (англ.) (Проверено 10 августа 2009)
- ↑ [www.opera-al-dente.at/was_ist_opera_al_dente.html Was ist Opera al Dente?] (нем.)(недоступная ссылка — история). Opera al Dente. Проверено 11 августа 2009. [web.archive.org/20071229130233/www.opera-al-dente.at/was_ist_opera_al_dente.html Архивировано из первоисточника 29 декабря 2007].
- ↑ [www.youtube.com/user/OperaAlDente2008 OperaAlDente2008's Channel] (англ.). YouTube. Проверено 11 августа 2009.
- ↑ [www.philatelicdatabase.com/stamp-designers/wipa-1933/ WIPA 1933 Philatelic Exhibition] (англ.). Designers. UK: The Philatelic Database — Archive of Stamp Collecting Articles; Richard Turton and William Cochrane (29 December 2007). Проверено 12 августа 2009. [www.webcitation.org/65o3lWt4g Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
- ↑ [alphabetilately.com/Austria/WIPA.html WIPA 1933 — Cinderellas, Post Cards, and Postal Stationery] (англ.). Alphabetilately. William M. Senkus. Проверено 12 августа 2009. [www.webcitation.org/65o3pILu1 Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
- ↑ Little Gary. [www.luxcentral.com/stamps/LuxStat.WWII.html Luxembourg Postal Stationery. World War II Occupation (1940—1944)] (англ.). Luxembourg Philately. Luxembourg Central by Gary Little (5 May 2001). Проверено 11 августа 2009. [www.webcitation.org/65o3qgj7R Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
- ↑ [www.philabooks.com/detail.asp?Action=Show&Lang=E&Kat=Europe&Kat2=Austria%2F+Pre+Philately&ID=46064 Zwei Jahrtausende Postwesen. Vom cursus publicus zum Satelliten: Ausst.-Kat.] / Redaktion Dr. Wurth. — Schloss Halbturn (Österreich), 1985. — 353 S. (нем.) (Каталог выставки, который содержит интересную информацию по ранней почте, курьерской связи, трещоточной почте, австро-венгерской почте и др.) (Проверено 12 августа 2009)
- ↑ [www.post.at/eshop/philatelieshop/detail.php?prod=721201a Day of the Stamp 1972] (нем.). Online-Shop — Philatelie Shop. Österreichische Post AG/Austrian Post. Проверено 11 августа 2009. [www.webcitation.org/65o3rBigi Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
Литература
- Календарь филателиста на 1973 год. — М.: Связь, 1972. — 10—16 сентября.
- [erzherzogcarl.bboard.de/board/ftopic-75805382nx22190-229.html Aus Österreichs Postgeschichte ein Kaleidoskop; 500 Jahre Europäische Postverbindungen] / Eva Leberl (Red.). — Wien: Generaldirektion für die Post- und Telegraphenverwaltung, 1990. — 100 S. (нем.) ([www.verkehrswesen-antiquariat.de/buchdetails_5280.html Собрание репринтов] многочисленных статей по истории австрийской почты, появившихся в ежемесячном журнале «Postrundschau» в течение 1986—1989 годов.) (Проверено 13 августа 2009)
- Cernik M. Austria 1783 — «Lesser» or «Clapper Post» from Prague // The Czechoslovak Specialist. — 2007. — No. 2. (англ.) (Проверено 14 августа 2009)
- Himmel-Agisburg H. Grätzer Klapperpost 1796—1847. Zur Geschichte der K. K. privilegierten kleinen Post in Grätz. — Graz, 1970. (нем.)
- [web.archive.org/web/20110220225727/www.tmw.at/Medien/Website%20Download/02%20ausstellungen/Saalblaetter/englisch/medien.welten_engl.pdf Postman in 18th-century Vienna («Klapperbote»)] // medien.welten. — Vienna: Technisches Museum Wien, n. d. — Pt. 5.1. — P. 2. (англ.) (Описание выставки по истории сообщений в Техническом музее Вены.) (Проверено 11 августа 2009)
Ссылки
- [www.askphil.org/b25c.htm Clapper Post] (англ.). Glossary of Stamp Collecting Terms. AskPhil; Collectors Club of Chicago. Проверено 14 августа 2009. [www.webcitation.org/65k9a1JHg Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].
- [www.philapedia.de/mediawiki/index.php?title=Wiener_Klapperpost Wiener Klapperpost] (нем.). Philapedia. Das Lexikon der Philatelie. Philapedia.de; Philatus, Briefmarken Peter Schapler. Проверено 10 августа 2009. [www.webcitation.org/65o3sCVUB Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
- [www.austrianphilately.com/library/wurth.htm Österreichisches Postgeschichte — Dr R Wurth with articles by Dr Christine Kainz] (нем.). The APS Library. Austrian Philatelic Society (APS) (англ.). — Перечень статей из ежегодника «История почты Австрии», в том числе о Малой почте в Вене (Band VIII, 1985), Буде (Band IX, 1986), Праге и Милане (Band XV, 1992), Буде и Пеште (Band XXIV, 2001). Проверено 10 августа 2009. [www.webcitation.org/65o3t6lU0 Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
- [www.sandafayre.com/atlas/ahempir.htm Austro-Hungarian Empire] (англ.). Stamp Atlas. Sandafayre Stamp Auctions. — В статье упоминается о создании венской городской почты в 1772 году. Проверено 11 августа 2009. [www.webcitation.org/65o3wezHH Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
- [www.japhila.cz/hof/0183/index0183a.htm Exhibit: Austria 1783 — «Lesser» or «Clapper» Post from Prague. Exhibitor: The Postal Museum, Prague, Czechia] (англ.). EXPONET. Virtual International Philatelic Exhibition. Japhila; Břetislav Janík (26 January 2007). Проверено 14 августа 2009. [www.webcitation.org/65o3xsN4D Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Трещоточная почта
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
