Триана (Севилья)
Поделись знанием:
Координаты: 37°23′09″ с. ш. 6°00′27″ з. д. / 37.385776° с. ш. 6.007547° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=37.385776&mlon=-6.007547&zoom=14 (O)] (Я){{#coordinates:}}: недопустимая долгота
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
| Страна | |
|---|---|
| Статус |
район городского муниципалитета |
| Входит в |
город Севилья |
| Включает |
5 микрорайонов |
| Делегат |
Эстхер Хиль |
| Население (2012) |
50 181 чел.[1] |
|
| |
| Почтовые индексы |
41010 |
| [www.sevilla.org/ayuntamiento/distritos/triana/bienvenida Официальный сайт] | |
Триана (исп. Triana) — один из одиннадцати административных районов, на которые подразделяется городской муниципалитет Севилья, находящийся в составе комарки Большая Севилья.
Содержание
Расположение
Район расположен в западной части Севильи, тянется вдоль правого побережья реки Гвадалквивир, большей частью напротив исторического центра города.
Граничит с:
- районом Лос-Ремедиос — на юге;
- районами Каско-Антигуо и Макарена — на востоке;
- Северным районом и муниципалитетом Сантипонсе — на севере;
- муниципалитетами Камас, Томарес и Сан-Хуан-де-Аснальфараче — на западе.
Административное деление
Административно район Триана подразделяется на 5 микрорайонов (исп. barrios):
- Триана-Каско-Антигуо (исп. Triana Casco Antiguo);
- Баррио-Леон (исп. Barrio León);
- Эль-Тардон-Эль-Кармен (исп. El Tardón-El Carmen);
- Триана-Эсте (исп. Triana Este);
- Триана-Оэсте (исп. Triana Oeste)[2][3].
Население
По состоянию на:
- 1 января 2012 года население района составляло 50 181 человек (22 895 мужчин и 27 286 женщин);
- 1 января 2011 года — 50 387 человек (22 985 мужчин и 27 402 женщины)[1].
Достопримечательности
- Памятник Родриго де Триана — испанскому моряку, который первым из европейцев достоверно увидел берега Америки.
- Мост Изабеллы II[es] — арочный мост через Гвадалквивир, связывающий исторический центр города с районом Триана. Построен в середине XIX века, является старейшим из сохранившихся железных мостов в Испании. Занесен в список культурного наследия Испании[es] как Национальный исторический памятник в 1976 году.
Напишите отзыв о статье "Триана (Севилья)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.sevilla.org/ayuntamiento/distritos/triana/poblacion-del-distrito Информация о численности населения района Триана]. [www.sevilla.org/ Официальный сайт города Севилья]. Проверено 18 октября 2012. [www.webcitation.org/6CzEMEJKv Архивировано из первоисточника 17 декабря 2012]. (исп.)
- ↑ [www.sevilla.org/ayuntamiento/distritos/triana/bienvenida/ayuntamiento/distritos/triana/datos-censales-del-distrito-triana Перечень микрорайонов и статистика по ним]. [www.sevilla.org/ Официальный сайт города Севилья]. Проверено 18 октября 2012. [www.webcitation.org/6CzEOCOu1 Архивировано из первоисточника 18 декабря 2012]. (исп.)
- ↑ [www.sevilla.org/Plone/ayuntamiento/areas/area-de-hacienda-y-administracion-publica/servicio-de-estadistica/censo/division-de-los-distritos-censales/triana.pdf/at_download/file Карта района Триана]. [www.sevilla.org/ Официальный сайт города Севилья]. Проверено 18 октября 2012. [www.webcitation.org/6CzENeeFt Архивировано из первоисточника 17 декабря 2012]. (PDF, 143 KБ) (исп.)
|
Это заготовка статьи по географии Испании. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Триана (Севилья)
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
