Трибутные комиции

Трибутные комиции (лат. comitia tributa) — один из видов народного собрания в Древнем Риме. В раннюю эпоху проводились как плебейские собрания по трибам (территориальным округам), которые созывались на Капитолии, Форуме или Марсовом поле. Со II века до н. э. трибутные комиции стали основными.

Виды трибутных комиций

Существовало три вида трибутных комиций:

1. Consilia plebis tributa — чисто плебейские собрания, проводились под председательством плебейских магистратов (плебейского трибуна или эдила). Постановления concilia plebis tributa назывались лат. plebiscita (плебисцит). По законам 449 г. до н. э. (Закон Валерия и Горация), 339 г. до н. э. (Закон Публия Филона) и 287 г. до н. э. (Закон Гортензия) плебисциты стали иметь силу законов для всех граждан, независимо от происхождения. До того они были обязательны лишь для плебеев. Concilia plebis tributa стали собственно полноправным видом народных собраний с 471 г. до н. э., когда стали избирать плебейских трибунов. На этих комициях избирались и плебейские эдилы.
2. Comitia tributa — патрициано-плебейские собрания. Патриции начали принимать активное участие в работе трибутных комиций после 471 г. до н. э., после расширения прав последних. Проводились под председательством консула или претора — высших магистратов, первоначально избиравшихся только из патрициев. Постановления comitia tributa назывались лат. populuscita или лат. leges — законы. В comitia tributa избирали квесторов и курульных эдилов. Обладали эти собрания и судебной властью — в них рассматривались дела, влекшие за собой штраф.
3. Contio — сходка. Это было просто собрание плебеев, на котором не принимались никакие постановления. На сходках заслушивались сообщения магистратов, народ совещался между собой, но голосования не происходило. Данный вид комиций, в силу своей специфичности, просуществовал в Риме дольше всех остальны — институт contio был широко распространен в римской императорской армии и зачастую именно на таких армейских собраниях в эпоху Империи императоры обретали легитимность.

Процедура голосования

Голосование в трибутных комициях было таким же, как и в куриатных или центуриатных. Созывать комиции могли только магистраты. Повестка и дата собрания обсуждались заранее, тексты законопроектов, имена кандидатов предварительно публиковались (выставлялись на форуме). Комиции собирались в определенные дни — лат. dies comitales, такими днями считались дни перед календами и большинство из дней, предшествовавшие идам.

Собрание начиналось (кроме consilia plebis tributa) с ауспиций, после чего объявлялся вопрос, и, без какого-либо обсуждения, начиналось голосование. В ранний период оно было устным и открытым. Со второй половины II в до н. э. голосование стало закрытым и письменным (Закон Габиния 139 г. до н. э. — для выборов, закон Папирия 131 г до н. э. — для законов). При письменном голосовании на табличках писалось «UR» (лат. uti rogas — «так, как ты предлагаешь» — формула согласия) или «А» (лат. antiquo — «отклоняю», знак несогласия), а на выборах — имена кандидатов.

При голосовании на Марсовом поле (где обычно проходили избирательные комиции) человек входил в одно из 35 (по числу триб) закрытых помещений (которые назывались «оградами» или «загонами»). Триба определяла свой голос независимо от того, сколько её членов явилось для голосования. Если голосование проходило на Капитолии или Форуме (законодательные и судебные комиции), то (из-за ограниченности пространства) устанавливалась очередность голосования триб в одном «загоне». Сначала голосовали в трибах, потом подсчитывали число триб, проголосовавших «за» или «против». Абсолютное большинство давали 18 триб (общее их количество — 35, 4 городских и 31 сельская). После того, как «за» или «против» набиралось больше 18, голосование прекращалось.

Литература

• Дементьева В. В. Государственно-правовое устройство античного Рима: ранняя монархия и республика: Учебное пособие. Ярославль, 2004.
• Ханкевич О. И. Законодательная деятельность трибутных комиций плебса в Римской республике (287—133 гг. до н. э.) // Вопросы истории древнего мира и средних веков. Минск, 1977.

См. также

• Куриатные комиции
• Центуриатные комиции

Отрывок, характеризующий Трибутные комиции

Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.