Тримаран

Тримара́н — судно с тремя соединёнными в верхней части параллельными корпусами. Как правило, обладает повышенной устойчивостью и хорошими мореходными качествами.

Также схема используется создателями высокоскоростных судов — гоночных катеров для гонок на ускорение. Трёхточечные глиссеры используют туннельный эффект, создаваемый передней частью корпуса с двумя поплавками, тогда как кормовой поплавок несёт силовую установку, нередко реактивный двигатель. Если средняя скорость, которую может развить прогулочный тримаран, 18–22 узла, такие лодки развивают скорости свыше 300 км/ч, разгоняясь всего за несколько секунд. Как и катамараны, тримараны обладают большой смоченной поверхностью корпуса, а потому не подходят для постройки малоскоростных грузовых судов. Большой интерес к технологии проявляют военные при разработке концептов боевых кораблей.

История

Первые тримараны строились полинезийцами и другими коренными жителями островов Тихого океана почти 4000 лет назад, и большая часть современной терминологии позаимствована именно у них. Многокорпусные парусники (катамараны и тримараны) стали популярными в 60–70-е годы. Современные рекреационные тримараны, также как и другие многокорпусные лодки, традиционно изготавливаются вручную, хотя на рынке есть и промышленные модели. В течение последних 30 лет были сконструированы несколько тримаранов длиной от 19 до 30 футов (5,8—11 метров), способных поместиться в трейлере. В этот список входят фирменные складные тримараны Farrier-Corsair, а также тримараны со складывающимися поплавками Джона Уестела (их система складывания позднее использовалась на Quorning Dragonfly). Многие конструкторы тримаранов используют принцип разборных тримаранов, которые тоже можно перевозить трейлером (как например SeaCart 30, производимый на Oceanlake Marine).

Отец современных тримаранов — Виктор Чечет, русский иммигрант, энтузиаст и пропагандист многокорпусных судов. Чечет был военным пилотом Царской армии в Первую мировую войну. Он жил в Грейт Нек (штат Нью-Йорк) с 1940 года и до своей смерти. Проживая в США, он построил два тримарана Eggnog 1 и 2, оба они были построены из судостроительной фанеры и были 24 фута длиной. Ему принадлежит и само слово «тримаран». Кроме конструирования лодок мистер Чечет зарабатывал на жизнь, рисуя пейзажи и портреты. Примерно в это же время Артур Пивер тоже строил тримараны в США и создал много первых фанерных моделей, по которым другие любители строили свои суда. Многим удалось пересечь океаны, несмотря на их сравнительно большой вес и низкое качество, в сравнении с современными судами. Тогдашнее движение любителей самодельных круизных тримаранов пережило своего родоначальника, скончавшегося в 1968. Конструкторы Джим Браун, Джон Марплс, Джей Кантола, Крис Уайт, Норманн Кросс и Дик Ньюик подняли ходовые качества и степень безопасности круизных тримаранов на качественно новый уровень.

Принцип тримарана начинает широко использоваться в пассажирских паромах. В 2005 году компания Austal доставила в Испанию Benchijigua Express — 127-метровый тримаран для паромного оператора Fred. Olsen S.A, обслуживающего Канарские острова. На тот момент это был самый длинный в мире алюминиевый корабль, способный перевозить со скоростью 40 узлов 1280 пассажиров и 340 машин или эквивалентный этому груз.

Принцип тримарана представляет интерес для конструкторов современный боевых кораблей. RV Triton был заказан Британским оборонным подрядчиком QinetiQ в 2000 году. В октябре 2005 ВМС США проводили оценку стоимости постройки прибрежного боевого корабля-тримарана General Dynamics Littoral Combat Ship (LCS), который был спроектирован и строится компанией Austal. На начало 2012 года построено уже 2 машины из этого проекта, а всего их должно быть построено по контракту — 10 . Также военные тримараны строятся в Индонезии; первый корабль, построенный по технологии стелс, из 4-х запланированных, был спущен на воду весной 2012 года.

Термины многокорпусных конструкций

Тримаран — это трехкорпусное судно, состоящее из основного корпуса (vaka) и двух меньших аутригеров(ama), скрепленных с основным корпусом боковыми балками (aka). Конструкция и названия частей тримарана заимствованы у проа — парусного судна народов Полинезии в Тихом океане.
Термин vaka, так же как и aka и ama, взяты из малайского языка и языков Микронезии, эти слова обозначают части опоры каноэ. Слово vaka можно условно перевести как «каноэ», или основной корпус.

• Aka — Ака в многокорпусной лодке — это часть конструкции корпуса, соединяющая корпус с ама (аутригером). Термин ака используется для обозначения части в проа, но также применим для современных тримаранов.
• Ама — термин, также употребляемый в проа. Вака (vaka) — это главный корпус, ама (ama) — аутригер. Ака, или джако (jako, на гавайском), это опора, соединяющая два (не три) корпуса. Термины ама и вака сейчас широко используются в обозначении частей современных тримаранов.
• Vaka — Проа состоит из vaka, главного корпуса, как у каноэ, ama, аутригера, и aka, балки, соединяющей ama и vaka.

Для обозначения частей в катамаранах и тримаранах используются одни и те же термины, vaka, ama, и aka. Различие в том, что катамаран — это две vaka, которые соединены при помощи aka, а в тримаране в центре находится vaka, с двумя ama по бокам, присоединенным при помощи aka.

В этом разделе рассматривается использование терминов, принятое в США. В Великобритании основной корпус называется просто основной корпус, или центральный корпус. Боковые аутригеры называются поплавками. Конструкция, соединяющая основной корпус с поплавками, называется крыльями. Весь этот компонент лодки называется бим. У круизных тримаранов крылья жёсткие, кабины размещаются над ними, тогда как в гоночных тримаранах жилое пространство для экипажа есть только на центральном корпусе, пространство между корпусами закрыто сеткой.

Особенности

Достаточно сложно в изготовлении, так как балки испытывают повышенные нагрузки, в связи с этим — это, в основном, небольшие суда прогулочного типа. Конструкция с опускаемым швертом позволяет иметь малую осадку судна. На волнении небольшие тримараны могут представлять серьёзную опасность при подбрасывании основного корпуса. Переворот судна может произойти очень быстро и практически непредотвращаем (впрочем, с ростом размеров судна такая опасность сходит практически на нет).

Тримаранная схема считается очень перспективной для личного использования, особенно схема с боковым аутригерами — небольшими поплавками, позволяющими увеличить площадь палубы при одновременном удлинении основного корпуса. Конструктивной особенностью большинства парусных тримаранов является их беспалубная конструкция — корпуса соединены балками, пространство между которыми закрыто сеткой, по которой передвигаются члены экипажа. Подобное решение существенно ограничивает условия обитаемости, ведь корпуса тримарана существенно уже обычного корпуса, но с этим мирятся на небольших судах, предназначенных для участия в соревнованиях, а не развлекательных круизах. Современная конструкция складывания поплавков позволяет получить транспортный габарит 2,5 метра без потери прочности балок. Что в свою очередь позволяет транспортировать данные суда по дорогам общего пользования.

Потенциальные покупатели тримаранов должны, кроме прочих деталей, обратить своё внимание на то, чтобы ama имели закрытые герметичные перемычки, так же важно, чтобы все средства управления были сосредоточены на кокпите, на судне имелась таранная переборка, частично или полностью закрытый кокпит, ветрозащита и шпигат на кокпите, чтобы он быстро высыхал.

Сравнение с однокорпусными конструкциями

Существует два типа тримаранов, обычный тримаран и открытый, в котором пространство между корпусами закрыто сетью, а не сплошным покрытием.

У тримаранов есть ряд преимуществ по сравнению с однокорпусными судами (обычными, однокорпусными парусными яхтами). Благодаря наличию двух корпусов одинаковой длины, тримаран имеет большую ширину, малую осадку судна, меньшую площадь смоченной поверхности и способен нести большую площадь парусов. К тому же из-за большей ширины судна и в целом большей устойчивости восстанавливающий момент не требует утяжеленного киля (или взвешенного киля), необходимого в однокорпусниках, что делает его конструкцию «непотопляемой». В результате, благодаря большой ширине, тримаран показывает лучшие результаты в движении по прямой линии (прямой ход), может идти под парусом на мелководье и сохраняет устойчивость при сильном ветре. В то же время большая ширина требует большего пространства для разворота, поэтому лавировать и поворачивать через фордевинд в фарватере для тримарана сложнее. К тому же более узкий корпус имеет меньшее жилое пространство, чем эквивалентные по размеру однокорпусные суда. Тримаранам требуется больше места на причале, если не уменьшать ширину, свернув ama.

Восстанавливающий момент (то есть сила сопротивления воздействию крутящего момента на паруса) происходит за счёт течения по обе стороны ама, а не за счёт выступа тяжелого киля. Тримараны легче и быстрее, чем однокорпусные судна такой же длины. Легкий выдвижной киль или шверт (шверт поворотного типа или шверт втыкающегося типа) часто используется для стабилизации поворотного момента. Большинство тримаранов не переворачиваются набок при умеренной осторожности, однако тримаран может развить большую скорость при сильном ветре и опрокинуться через нос. Опасность этого особенно велика для многокорпусников, использующих высокие мачты при сильном ветре и волнении на море. Чтобы избежать этих проблем, команде тримарана следует уменьшать парусную площадь и закреплять паруса так, чтобы их можно было легко ослабить. Наличие сетки при волнении моря позволяет гасить большую волну, так как вода через неё легко проходит, а размещение плавучего якоря парашютного типа и плавучих якорей, когда это необходимо, до определённой степени уменьшает риск.

Складные тримараны

Некоторые производители выпускают тримараны, в которых поплавки складываются по обеим сторонам вдоль основного корпуса. Это позволяет перевозить их трейлером и они занимают на причале столько же места, сколько и однокорпусники. В их изготовлении используется не менее 5 технологий:

• Тримараны Trimax используют новейшие достижения высоких технологий в складывающемся механизме.
• Astusboats используют телескопические трубки, соединяющие основной корпус с поплавками.
• Farrier Marine используют складывающийся вертикальный механизм, впервые опробованный Trailertri и впоследствии применяемый в большинстве их моделей. Все лодки, сконструированные Farrier известны как «Ф-лодки» (Fboats): (F22, F24, F27 и т. д.).
• Wisper также использует вертикальный складывающийся механизм.
• Тримараны Corsair Marine имеют вертикальный складывающийся механизм, сконструированный Яном Фарье (Ian Farrier). Когда Фарье ушел из компании в 2000 году, «F» в названии лодок (в честь Ферье) было заменено на «C» в честь Корсара (Corsair).
• Dragonfly Trimarans применяют почти горизонтальный шарнирный механизм, который называется адаптивным крылом (SwingWing). Поплавки сворачиваются под небольшим углом в нижнюю узкую часть основного корпуса, что одновременно увеличивает стабильность судна со свернутыми поплавками. Похожая горизонтальная шарнирная конструкция используется на Seaon 96CRB. Такая система была впервые использована в тримаране Ocean Bird, разработанном Джоном Уестеллом и построенном компанией Honnor Marine Ltd. из городка Тотнес.
• Тримаран Telstar использует уникальную горизонтальную складывающуюся конструкцию и простую систему подъема мачты, что позволяет легко уместить его в трейлере.

Безопасность

С самого начала существования многокорпусников, включая тримараны, считалось, что они более подвержены материальным рискам, чем однокорпусные суда. Это верно и по сей день, особенно в отношении океанских тримаранов, такого же мнения придерживаются некоторые яхтсмены, использующие тримараны.

Преимущества

Вероятность опрокинуться у тримарана хотя и существует, но она существенно меньше, чем у монокорпусника, так как наличие ama делает его более устойчивым. Большинство конструкций тримаранов считаются практически непотопляемыми, потому что, если даже они заполнены водой и на плаву хотя бы один из поплавков, этого достаточно, чтобы удерживать на плаву все судно. Благодаря такой устойчивости и безопасности, специальные тримараны, как например Challenger, приобрели популярность у спортсменов с ограниченными возможностями.
Более высокая скорость, по сравнению с однокорпусными судами, тоже является преимуществом в безопасности, так как дает возможность уйти быстрее из зоны неблагоприятной погоды в случае необходимости.

Недостатки

Тримаран может скорее перевернуться через нос, чем набок, так как он более скоростной и конструкция его более устойчивая. Опрокинутый тримаран перевернуть труднее, чем однокорпусник. Перевернутый тримаран не следует выправлять разворачивая в сторону, так как это может повредить мачту и такелаж. Как показывает опыт, его следует вытягивать за стропы от задней части кормы к носу или от носа к задней части кормы. Некоторые конструктивные особенности снижают риск опрокидования тримарана, к ним относятся разреженные боковые сети в открытой конструкции для лучшего аэродинамического сопротивления, а также покрытие и сетки, легко сбрасывающие воду. Лучший способ избежать переворота судна — это уменьшить площадь парусов при сильном ветре.

Тримараны на якоре или швартовке легко следуют за ветром из-за своего малого веса и малой осадки, в то время как однокорпусники следуют за приливами. Это может вызвать столкновение с другими судами, если они находятся поблизости. Уздечка для якорного каната может помочь уменьшить раскачивание.

См. также

• Катамаран
• Littoral combat ship

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=2boayPZ3GbE «Hydroptere»] — скоростной тримаран на подводных крыльях

Отрывок, характеризующий Тримаран

Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.