Тримониша

Опера

Тримониша
Treemonisha
Обложка к партитуре «Тримониши», 1911 год
Композитор	Скотт Джоплин
Автор(ы) либретто	Скотт Джоплин
Язык либретто	английский
Жанр	госпел, рэгтайм
Действий	3
Год создания	1910
Первая постановка	1972
Место первой постановки	Атланта, США

«Тримониша» — опера Скотта Джоплина в 3 действиях, написанная им в 1910 году. «Тримонишу» иногда ошибочно называют рэгтайм-оперой, однако, она включает куда больший спектр музыкальных номеров, в том числе увертюру, прелюдии, речитативы, хоры, танцевальные номера и несколько арий. Основной темой оперы является важность образования, борьба с предрассудками и освобождение негритянского народа от гнёта невежества.

При жизни Джоплину не удалось организовать полноценную постановку «Тримониши». Однако, с наступлением 1970-х интерес к творчеству композитора возрос, были найдены оперные партитуры. Биограф Гилберт Чейз посчитал находку «почти чудом», «Тримониша», по его словам, могла донести важное послание до многих тысяч слушателей. Музыкальная сторона описывалась, как «очаровательная и трогательная, с элементами афроамериканских народных напевов, блюзов и спиричуэлзов». Премьера оперы состоялась 27 января 1972 года в Атланте, Джорджия.

История создания

Джоплин планировал создать оперу, которая вписывалась бы в каноны традиционной европейской постановки, но при этом была бы популярной и развлекательной. Некоторые биографы считают, что прототипом Тримониши могла быть вторая жена Джоплина Фредди Александр. Как и главная героиня оперы, Фредди была образована, начитана, боролась за права женщин и афроамериканцев. Возможным подтверждением данной теории также может являться тот факт, что действие оперы, по замыслу Джоплина, происходит в сентябре 1884 года — время, когда родилась Фредди Александр.

«Тримониша» была закончена в 1910 году. Живя на тот момент в Нью-Йорке, Джоплин надеялся найти издателя для своего нового творения, но в 1911 году был вынужден сам финансировать постановку в упрощённом варианте — фортепиано и вокал. В 1915 году, в бесконечных попытках донести свою оперу до зрителя, он организовал выступление в репетиционном зале Гарлема. Публика, избалованная грандиозными европейскими оперными представлениями, холодно восприняла скромное творение Джоплина. Многие из аудитории просто вставали и уходили посреди музыкального номера. Друг Джоплина Сэм Паттерсон, присутствовавший на выступлении, описывал его, как «нечто, не слишком отличающееся от репетиции, исполнение было слабым и неубедительным». После такого провала Джоплин оказался банкротом. По мнению его биографов, он пожертвовал коммерческой составляющей в пользу искусства, но на тот момент эта сторона музыки почти не воспринималась чернокожим населением.

Отрывки из «Тримониши» (в частности, «Балет медведей» Музыкальной школы Мартина-Смита) исполнялись отдельно, но в полноценном виде опера при жизни Джоплина поставлена не была. Более того либретто и оркестровые партии были утеряны. Лишь с конца 1960-х, когда интерес к творчеству Джоплина возобновился и оперные партитуры были найдены, состоялась премьера «Тримониши». 22 октября 1971 года части из «Тримониши» были представлены на концерте в «Линкольн-центре». На сцене выступали Джошуа Рифкин, Уильям Болком, пианистка Мэри Лу Уильямс, а также группа вокалистов. 27 января 1972 была организована постановка оперы с оркестровками композитора Томаса Андерсона и хореографией Кэтрин Данэм. Певцам аккомпанировал Симфонический оркестр Атланты под управлением Роберта Шо. В мае 1975 года «Тримониша» была поставлена Гюнтером Шуллером в Хьюстон Гранд Опера и выдержала несколько представлений. Затем в октябре и ноябре оперу показывали на Бродвее. В наши дни «Тримонишу» продолжают ставить в самых именитых театрах мира.

Отзывы критиков

По мнению биографов, в работе Джоплина прослеживаются некоторые параллели с операми Рихарда Вагнера. Так, священное дерево, под которым приёмная мать находит Тримонишу, напоминает дерево, под которым Зигмунд из оперы «Валькирия» находит заколдованный меч, а история Тримониши перекликается с историей Зигфрида из одноимённой оперы. Также в работе Джоплина чувствуется влияние американского фольклора, в частности, история с осиным гнездом является отсылкой к рассказу о Братце Кролике и терновом кусте.

Эдвард Берлин отмечает, что сюжет «Тримониши» был тесным образом связан с жизнью самого Джоплина и являлся в своём роде призывом афроамериканскому народу избавляться от невежества, получать образование и стать независимым. Лотти Джоплин (третья жена Джоплина) видела связь между устремлениями, которыми была движима Тримониша, с надеждами самого композитора.

После публикации оперы в 1911 году журнал American Musician and Art Journal охарактеризовал «Тримонишу», как «совершенно новую форму оперного искусства». Позднее критики признавали, что «Тримониша» занимает особое место в истории американского театра и музыки, так как это была первая опера, в которой героиня боролась за свои гражданские права, говорила о важности образования и взывала к обретению независимости афроамериканским народом. Сьюзан Кёртис и Лоуренс Кристенсен в своей книге «Dictionary of Missouri Biography» писали, что «по сюжету оперы в конечном итоге, грамотность, образование, тяжёлый труд и взаимопонимание людей являются залогом процветания народа». Эдвард Берлин описывает «Тримонишу», как неплохую, явно более интересную историю, чем остальные оперы того времени. Но он также отмечает, что простота и некоторая примитивность сюжета выдаёт в Джоплине неумелого драматурга, сюжет в его опере однозначно уступает музыкальному сопровождению.

Стоит также отметить, что «Тримониша» была написана за 25 лет до сотворения Джорджем Гершвином оперы «Порги и Бесс», в которой использовались приёмы Джоплина и которая вобрала в свою музыкальную структуру рэгтаймы, госпелы и спиричуэлзы.

Действующие лица

Партия	Голос	Исполнитель на премьере в Атланте 27 января 1972 (Дирижёр: Роберт Шоу)
Тримониша, 18-летняя негритянка	сопрано	Альфа Флойд
Энди, друг Тримониши	тенор	Барри Хемфилл
Люси, подруга Тримониши	меццо-сопрано	Кармен Бэлтроп
Сефус, шарлатан	тенор	Дэвид Хадсон
Луддуд, шарлатан	баритон	Джордж Мерритт
Саймон, шарлатан	бас	Рэймонд Бэйзмор
Зодзетрик, шарлатан	баритон	Эрл Грэндисон
Мониша, приёмная мать Тримониши	контральто	Луиза Паркер
Нед, отец Тримониши	бас	Саймон Эстес
Парсон Олток, проповедник	баритон	Кларк Салонис
Римус, друг Тримониши	тенор	Сет Маккой

Содержание

Действие разворачивается около 1884 года неподалёку от Тексарканы, штат Техас.

Действие 1

На плантации свободных негров к женщине по имени Мониша обращается колдун Зодзетрик, предлагая купить у него «мешок удачи» («The Bag of Luck»). Муж Мониши Нед, а также её дочь, 18-летняя Тримониша прогоняют шарлатана. Все считают Тримонишу образованной и начитанной девушкой, так как она единственная в общине, кто умеет читать и писать. После того, как сборщики кукурузы возвращаются с поля, начинается всеобщий танец («We’re Goin’ Around»). Тримониша хочет сплести себе венок из листьев большого дерева, что произрастает около их хижины. Мониша, однако, останавливает дочь, и рассказывает ей правду о том, что девушка была найдена ещё совсем младенцем под этим деревом («The Sacred Tree»), таким образом Мониша и Нед стали её приёмными родителями. Тримониша отвечает, что любит их из-за этого не меньше и пойдёт в лес со своей подругой Люси, чтобы найти другое дерево. Позднее Люси возвращается из леса в одиночестве и сообщает, что Тримониша была похищена шайкой шарлатанов, тех самых «колдунов». Мужчины собираются идти на выручку, а возлюбленный Тримониши Римус переодевается в чучело, чтобы напугать мошенников, и отправляется в лес.

Действие 2

Мошенники вместе с Тримонишей находятся в глухой чаще. Они решают наказать девушку за то, что та мешает их планам обмануть доверчивых жителей плантации, и кинуть её в осиное гнездо («The Wasp Nest»). После путешествия через лес (которое также включает «балет» медведей — «Frolic of the bears»), мошенники уже готовы исполнить свой страшный замысел, но их пугает подоспевший вовремя Римус в костюме чучела. Они решают, что это дьявол, и убегают прочь. Влюблённые возвращаются на плантацию («Going Home»).

Действие 3

Нед и Мониша беспокоятся за дочь («I Want To See My Child»), но вскоре она возвращается вместе с Римусом. За ними идут местные мальчишки и волочат пойманных мошенников Зодзетрика и Луддуда. Народ готов покарать их за то, что похитили Тримонишу, но девушка просит отпустить и простить их («Conjurors Forgiven»). Жители плантации соглашаются и просят Тримонишу стать их наставницей («We Will Trust You As Our Leader»). В итоге все жмут друг другу руки, и действие завершается всеобщим танцем примирения («Real Slow Drag»).

Музыкальные номера

• Увертюра
• «The Bag of Luck» — Тримониша, Мониша, Нед, Римус, Зодзетрик
• «The Corn Huskers» — Тримониша, Римус, хор
• «We’re Goin’ Around (A Ring Play)» — Энди, хор
• «The Wreath» — Тримониша, Люси, Мониша, хор
• «The Sacred Tree» — Мониша
• «Surprised» — Тримониша, хор
• «Treemonisha’s Bringing Up» — Мониша, Тримониша, хор
• «Good Advice» — Парсон Олток, хор
• «Confusion» — Мониша, Люси, Нед, Римус, хор
• «Superstition» — Саймон, хор
• «Treemonisha in Peril» — Саймон, Зодзетрик, Луддуд, Сефус, хор
• «Frolic of the Bears» — танцевальный номер, «Балет медведей»
• «The Wasp Nest» — Саймон, Сефус, хор
• «The Rescue» — Тримониша, Римус
• «We Will Rest Awhile/Song of the Cotton Pickers» — Хор
• «Going Home» — Тримониша, Римус, хор
• «Aunt Dinah Has Blowed de Horn» — Хор
• Прелюдия к 3 действию
• «I Want To See My Child» — Мониша, Нед
• «Treemonisha’s Return» — Мониша, Нед, Римус, Тримониша, Энди, Луддуд, Зодзетрик, хор
• «Wrong is Never Right» — Римус, хор
• «Abuse» — Энди, Тримониша, хор
• «When Villains Ramble Far and Near» — Нед
• «Conjurors Forgiven» — Тримониша, Энди, хор
• «We Will Trust You As Our Leader» — Тримониша, хор
• «A Real Slow Drag» — Тримониша, Люси, хор

Литература

• Chase, Gilbert. America’s Music: From the Pilgrims to the Present. — University of Illinois Press, 1987. — ISBN 0-252-00454-X.
• Southern, Eileen. The Music of Black Americans. — W. W. Norton & Company, Inc., 1997. — ISBN 0-393-03843-2.
• Berlin, Edward A. [books.google.ru/books?id=akWdAVXFmAsC&printsec=frontcover&dq=King+of+Ragtime:+Scott+Joplin+and+His+Era&hl=ru&sa=X&ei=yNkAUeu0NfKQ4gS5iYGACw&ved=0CDEQ6AEwAA King of Ragtime: Scott Joplin and His Era]. — Oxford Univ. Press, 1994. — ISBN 0-19-510108-1.
• Curtis, Susan; Christensen, Lawrence O. [books.google.com/books?id=6gyxWHRLAWgC&printsec=frontcover&source=gbs_navlinks_s#v=onepage&q=joplin&f=false Dictionary of Missouri Biography]. — Univ. of Missouri Press, 1999. — ISBN 0-8262-1222-0.
• Crawford, Richard. [books.google.ru/books?id=XKePPwAACAAJ&dq=America%27s+Musical+Life:+a+History+2001&hl=ru&sa=X&ei=Jd0AUd7HHobk4QTD44D4Dw&ved=0CC4Q6AEwAA America's Musical Life: a History]. — W. W. Norton & Co, 2001. — ISBN 0-393-04810-1.
• Kirk, Elise Kuhl. [books.google.com/books?id=uIPDlKlchQ0C&printsec=frontcover&cad=0#v=onepage&q&f=false American Opera]. — Univ. of Illinois Press, 2001. — ISBN 0-252-02623-3.
• Peterson, Bernard L. [books.google.com/books?id=VQggZdq1hawC&pg=PA357&lpg=PA357 A century of musicals in black and white]. — Westport, Connecticut: Greenwood Press, 1993. — ISBN 0-313-26657-3.
• Ping-Robbins, Nancy R. [books.google.com/books?id=0FeXfmHEXfIC&pg=PA289&lpg=PA289 Scott Joplin: a guide to research]. — 1998. — ISBN 0-8240-8399-7.

Ссылки

• «Тримониша» (англ.) на сайте Internet Movie Database
•  [youtube.com/watch?v=ukgWU6JCZkg «Real Slow Drag» в исполнении Кармен Бэлтроп]

Отрывок, характеризующий Тримониша

Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.