Триполи (графство)
Графство Триполи — последнее из четырех христианских государств крестоносцев, созданных после Первого крестового похода на территории Леванта. Существовало с 1105 по 1289 год.
История
Основателем графства является граф Тулузский Раймунд IV, который стремился получить собственное владение в Святой земле. С 1101 года началась война за эту территорию между крестоносцами и арабскими эмирами. В 1102 году Раймунд IV завоевал Тортосу, в 1104 году — Библ, в 1102—1103 годах крестоносцы начали осаду Триполи, во время которой в 1105 году он умер.
12 июля 1109 года сыну Раймунда IV Бертрану при поддержке генуэзского флота Триполиудалось взять Триполи и создать своё государство.
Максимальных размеров графство достигло к 1132 году. Для обеспечения своего господства крестоносцы выстроили множество замков (наиболее известны благодаря сохранившимся развалинам Крак и Мон-Пелерен). Важную военную силу представляли ордена "иоаннитов" и "тамплиеров", которым на территории графства были пожалованы земельные наделы.
В экономике графства значительную роль принадлежала генуэзским купцам, которые пользовались широкими привилегиями во всех городах, а в 1109 году получили в полное распоряжение Библ.
Номинально графство находилось в вассальном подчинении у Иерусалимского королевства, но фактически было от него независимо. Более тесная связь существовала у графства с Антиохийским княжеством.
После смерти Раймунда III (1187), последнего графа Триполи из Тулузской династии, и разгрома Салах-ад-дином в 1187 году Иерусалимского королевства графство и Антиохийское княжество в начале XIII века были объединены под властью Боэмунда IV.
В 1289 году Триполи захватил египетский султан Калаун ал-Алфи.
Дольше всего на территории графства оказывала сопротивление мамлюкам находившаяся в руках тамплиеров Тортоса, павшая в 1291 году.
Правители графства
- Раймунд I Тулузский (умер в 1105)
- Барселонский дом, Серданская ветвь
- Бертран Тулузский (1108—1112)
- Понс (1112—1137)
- Раймунд II (1137—1152)
- Раймунд III (1152—1187)
- Аквитанский дом, Антиохийская ветвь
- Раймунд IV Антиохийский (1187)
- Боэмунд IV Антиохийский (1187—1233)
- Боэмунд V Антиохийский (1233—1252)
- Боэмунд VI Антиохийский (1252—1275)
- Боэмунд VII (1275—1287)
- Люсия (1287—1289)
Напишите отзыв о статье "Триполи (графство)"
Литература
- Baldwin M.-W. Raymond III of Tripolis and the fall of Jerusalem (1140—1187). — Princeton, 1936.
- Baldwin M.-W. The 20th century crusaders state of Tripolis // The Catholic Historien Review. — V. 22. — 1936. — P. 149—171.
- Сычев Н. В. Книга династий. — М.: АСТ, 2006.
| ||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи о Средневековье. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Триполи (графство)
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
