Трипольская культура

Трипольская культура Энеолит
Ареал распространения трипольской культуры.
Локализация	Дунайско-Днепровское междуречье
Датировка	V тыс. до н.э. — 2650 год до н. э.
Исследователи	В. В. Хвойка, Т. С. Пассек, Л. Л. Зализняк
Преемственность:
← Линейно-ленточной керамики → Ямная

Трипо́льская культура (укр. Трипільська культура, иначе культура Кукуте́ни рум. Cultura Cucuteni, укр. Кукутені культура или кукутень-трипольская культура англ. Cucuteni-Trypillian culture) — энеолитическая археологическая культура, распространённая в VI—III тыс. до н. э. в Дунайско-Днепровском междуречье, наибольший её расцвет пришёлся на период между 5500 и 2750 гг. до н. э. На смену трипольцам пришли народы ямной культуры.

История открытия

Культура носила название «Кукутень» по названию села в Румынии, где были найдены первые артефакты, связанные с этой культурой. В 1884 году румынский исследователь Теодор Бурада во время проведения раскопок нашёл элементы глиняной посуды и терракотовые фигурки неподалёку от села Кукутень. После того, как учёные ознакомились с его находкой, было решено продолжить раскопки, которые начались на этом месте весной 1885 года.

Исследования памятников, позднее отнесённых к трипольской культуре, имели место на Западной Украине в 1870-е годы. Археолог Викентий Хвойка открыл первое трипольское поселение на территории Российской Империи в 1893—1894 гг. в Киеве по ул. Кирилловской, 55. Он представил свои находки в августе 1899 года на ХІ археологическом съезде в Киеве. В 1896—1897 годах несколько поселений с материалами, подобными киевским находкам, Хвойкою были найдены в окрестностях села Триполье Киевского уезда (ныне в Обуховском района Киевской области). В Галиции в XIX — до 1939 г. её именовали «культурой малеваной (расписной) керамики», «галицкой расписной керамики», «украинской расписной керамики». В советских, российских, украинских, молдавских и др. публикациях для памятников с территории Украины и Молдавии распространено название «Трипольская культура». В последние десятилетия для обозначения археологических памятников на территории Молдовы местные и румынские исследователи используют термин «культура Кукутень».

Со временем стало понятно, что археологическая культура Кукутень на территории Румынии, «расписной керамики» на территории Австро-Венгерской монархии и Трипольская культура на территории Украины относятся к одному и тому же культурному комплексу.

Ареал

Трипольская культура была распространена в эпоху энеолита на территории правобережной Украины, в Молдавии, в восточной Румынии (Кукутень), а также в Венгрии. Трипольская культура — энеолитическая (медно-каменный век).

Происхождение и связь с другими культурами

Трипольская культура была генетически связана с энеолитическими культурами Балкано-Дунайского региона., среди которых особая роль принадлежала носителям культур Боян, старчево-кришской, линейно-ленточной керамики, Винча, Тисаполгар.

«Трипольская культура возникла благодаря смешению населения неолитических земледельческих культур балкано-карпатского региона: Криш, Линейно-ленточной, Боян, Хаманджия, Петрешть».

Основные отрасли хозяйства — земледелие и скотоводство. Л. Л. Зализняк и ряд других исследователей трипольской культуры связывают её с волной мигрантов из неолитической Анатолии.

Генетика

Изучение останков из пещеры Вертеба (uk:Вертеба) в Тернопольской области, относимых к периоду 3600—2500 гг. до н. э. и связываемых с трипольской культурой, позволило выделить митохондриальную ДНК семи индивидов, которая оказалась принадлежащей к митохондриальным гаплогруппам pre-HV, HV или V (2 образца), H (2 образца), J и T4. Такой набор меток является подтверждением родства населения этой культуры с народами балканского неолита, корни этих линий лежат в Малой Азии. Автохтонная линия в останках трипольцев оказалась преобладающей.

Периодизация

По периодизации Т. С. Пассек выделяются 3 этапа развития трипольской культуры:

• Ранний этап (Триполье A) — середина V — вторая половина IV тысячелетия до н. э. Жилища — землянки и небольшие наземные глинобитные «площадки». Орудия делались из кремня, камня, рога и кости; медных изделий немного (шилья, рыболовные крючки, украшения); лишь Карбунский клад в Молдавии отличается богатством медных изделий. Кухонная керамика имеет примесь шамота, песка, шероховатую поверхность (горшки, миски), орнамент в виде насечек, налепов, столовая украшена каннелированным (горшки, кувшиновидные сосуды, чашки, черпаки) и углублённым орнаментом («фруктовницы», грушевидные сосуды, крышки). Много статуэток, изображающих сидящую женщину (Незвиско), меньше — зооморфных фигурок; известны глиняные седалища, модели жилищ, украшения. Обнаружено единичное погребение в жилище (Лука-Врублевецкая).
• Средний этап (Триполье B — Триполье C1) — средина IV тысячелетия до н. э. — 3200/3150 гг. до н. э. Ряд поселений на мысах укреплён валами и рвами, увеличилась площадь поселений, иногда жилища располагались по кругу. Встречаются двухэтажные дома. Известны модели жилищ с двускатной крышей и круглыми окнами. Обработка кремня совершенствуется, появляются мастерские по изготовлению орудий. Начинается добыча медного сырья (руда и самородная медь), а также выплавка металла на территории между Днестром и Днепром. Увеличивается количество и ассортимент медных изделий (топоры, ножи, кинжалы, тёсла, шилья, украшения). Появляется расписная керамика, кухонная керамика иная — с примесью в массе толчёных ракушек или песка, полосчатым сглаживанием и «жемчужным» орнаментом. Меняется форма статуэток — стоячие фигурки с округлой головкой, наряду с женскими есть и мужские изображения. Найдены погребения в жилищах.
• Поздний этап (Триполье C2) — 3150 — 2650 до н. э. Расширяется территория трипольской культуры за счёт продвижения племён на север и восток. Небольшие поселения располагаются на укреплённых местах, наряду с небольшими наземными жилищами встречаются землянки. Продолжает развиваться добыча и обработка металла. Уменьшается количество расписной керамики, появляется посуда округлой формы с примесью песка и толчёных ракушек с орнаментом по краю венчика (защипы, оттиски, верёвочки, наколы). Совершенствуется обработка кремня, много шлифованных кремнёвых топориков. Распространены женские статуэтки удлинённых пропорций со схематизированной головкой и слитыми ногами. Известны грунтовые и курганные могильники. В Поднепровье найдены погребения по обряду кремации. Погребальный инвентарь: кремнёвые серпы, каменные боевые топоры-молоты, медные кинжалы, шилья, ножи, украшения, — браслеты, пронизи, медные, каменные и стеклянные бусы; керамика — шаровидные амфоры, чаши, миски, антропоморфные статуэтки.

Хозяйство

Начало и большая часть времени существования трипольской культуры совпадает по времени в климатическом отношении с мягким, теплым и влажным атлантическим периодом, который оказал содействие активному развитию земледельческого хозяйства. Палеоботанические исследования убедительно показали, что уже на раннем этапе Триполья земледелие представляло собой стойкое, давно сформировавшееся явление и имело надежный семенной фонд.

Трипольцы выращивали пленчатую пшеницу, пленчатый и голозёрный овёс, просо, горох, ячмень, бобы, виноград, алычу, абрикосы. Для обработки земли применяли подсечную или подсечно-огневую систему земледелия.

Разводили одомашненный крупный и мелкий рогатый скот (на который приходилась половина всех домашних животных), свиней, лошадей, коз и овец. Овцы приобретают решающее значение в южных регионах во время последней фазы существования культуры. В отличие от региона степной андроновской культуры, базирующейся на распространении влияния культуры Северного Причерноморья (ямная, скифов, сарматов, ариев, трипольцев), трипольцы имели преимущества в одомашнивании лошади с ранним одомашниванием предваряя на 1,5—2 тыс. лет молочным товарным производством молока и стойловым содержанием животных в зимнюю пору в условиях бескормицы, в суровых условиях снежной зимы. Жеребёнка сразу вскармливали молоком коров, что позволяло не только приручить, но и одомашнить лошадь — получение потомства у изначально приручённых животных, в отличие от табунного выпаса и содержания. Это подтверждается применением в пищу взрослых животных, в отличие от охоты, когда в кухонных остатках встречаются кости молодняка.

Кроме того, трипольское население активно занималось охотой, рыболовством и собирательством. Охотились при помощи лука и стрел. Использовали на охоте собак. В лесах и рощах, окружавших трипольские посёлки, собирали дикую грушу, яблоки, вишню и кизил. В реках и речных протоках ловили сома и вырезуба, причем отдельные особи, попадавшие на стол трипольцев, достигали в длину двух метров.

Орудия труда и оружие изготавливались из костей животных, кремня и камня, иногда из меди, существуют свидетельства торговли заготовками из кремня.

Высокого уровня достигло гончарное ремесло. Трипольская керамика занимала одно из видных мест в Европе того времени по совершенству выделки и росписи.

Поселения

Для трипольской культуры характерны высокий уровень развития хозяйства и развитые общественные отношения. Во времена этой культуры произошло значительное увеличение плотности населения в ареале её распространения. Трипольские посёлки чаще всего располагались на пригодных для земледелия пологих склонах, возле воды. Их площадь достигала нескольких десятков, а в некоторых случаях — 200—450 гектаров. Они состояли из наземных глинобитных жилищ, разделённых иногда внутренними перегородками или двухэтажных. Часть помещений, служившая для жилья, отапливалась печами, открытыми очагами, имела круглые окна, часть использовалась под кладовые. В таких домах, вероятно, жила одна или несколько семей. Посёлок использовался около 50 лет, до истощения окружающей его земли (чернозёмы тогда ещё не образовались), потом обязательно сжигался по особому ритуалу, а племя переселялось на новое место. Племенами управляли вожди, существовали также и верховные вожди союзов племён.

Трипольцы в бассейне Южного Буга создали протогорода-гиганты размерами 250—400 га с населением до 20 тыс. человек и более (Майданецкое — 270 га, Доброводы — 250 га, Тальянки — 400 га), что сравнимо с Киевом в домонгольскую эпоху, когда он превосходил многие крупные центры средневековой Европы.

Исследования

Раскопки начались в 70-е годы XIX века в Галиции. Первые раскопки памятников трипольской культуры в Поднепровье произвел В. В. Хвойка в 1894 году. Результаты исследований трипольских поселений и могильников опубликованы в статьях и монографиях Т. С. Пассек, Е. К. Черныш, С. Н. Бибикова, Г. П. Сергеева, В. И. Маркевича, В. А. Дергачёва, В. Г. Збеновича, Н. М. Шмаглия, В. А. Круца, И. И. Зайца, Ю. Н. Захарука, Т. Г. Мовши, Е. В. Цвек, И. И. Зайца, С. Н. Рыжова, А. Г. Корвин-Пиотровского, С. Гусева, Т. Н. Ткачука, Е. А. Якубенко, С. А. Бутенко, А. И. Росляков и Р. А. Новиков.

• Tripolye 01.jpg

  Предметы из поселения близ села Новые Русешты Яловенского района Молдавии. Культура Прекукутень-Триполье. Возраст 3650 лет до н. э. Исследования В. И. Маркевича, 1961—1962 гг.

• Tripolye 02.jpg

  Предметы из поселения близ села Кэрбуна Яловенского района Молдавии. Культура Прекукутень-Триполье. Возраст 3600 лет до н. э. Исследования Т. С. Пассек, 1962 г.

• Tripolye 03.jpg

  Предметы культа культуры Кукутень-Триполье. IV — 1-я пол. III тыс. до н. э.

• Tripolye 04.jpg

  Предметы из поселения Старые Куконешты Единецкого района Молдавии. Культура Кукутень-Триполье. Возраст C₁₄ 3440 ± 60 лет до н. э. Исследования В. И. Маркевича, 1978 г.

Музеи

Украина

• Археологический музей Института археологии НАН Украины (г.Киев)
• Национальный музей истории Украины (г.Киев)
• Киевский областной археологический музей (с.Триполье Обуховского р-на) (34 000 экспонатов)
• Музей трипольской культуры (частный) «Древняя Аратта — Украина»(с.Триполье Обуховского р-на, ул. Рыболовецкая, 1) (2 000 экспонатов)
• Музей трипольской культуры (г.Ржищев)
• Национальный историко-этнографический заповедник (г.Переяслав-Хмельницкий)

Трипольская культура в искусстве

• Эд Данилюк "Пожар Саниры" — исторический детектив, действие которого разворачивается пять с половиной тысяч лет назад в трипольском городе.  
• Василь Кожелянко "Третье поле"  — роман в жанре альтернативной истории, повествующий о становлении трипольского юноши.

См. также

• Бернашовка (селище)

Литература

• История Республики Молдова. С древнейших времён до наших дней = Istoria Republicii Moldova: din cele mai vechi timpuri pină în zilele noastre / Ассоциация учёных Молдовы им. Н. Милеску-Спэтару. — изд. 2-е, переработанное и дополненное. — Кишинёв: Elan Poligraf, 2002. — С. 9—10. — 360 с. — ISBN 9975-9719-5-4.
• Пассек Т. С. Раннеземледельческие (трипольские) племена Поднестровья // МИА. — М., 1961. — № 84.
• Рындина Н. В. Древнейшее металлообрабатывающее производство Восточной Европы. — М., 1971.
• James P. Mallory. Encyclopedia of Indo-European Culture. — Fitzroy Dearborn, 1997.
• Бибиков С. Н. Дотрипольское поселение Лука-Врублевецкая . — КСИИМК, 1947. — Вып. 21.
• Бибиков С. Н. Хозяйственно — экономический комплекс развитого Триполья. — СА, 1965. — N 1.
• Бурдо Н. Б. , Видейко М. Ю. 1984. — Типы раннетрипольской керамики и её орнаментации в междуречье Южного Буга и Днепра. — Северное Причерноморье — Киев, 1984. — С. 96 — 104.
• Бурдо Н. Б. , Відейко М. Ю. Основи хронології Трипілля — Кукутені. — Археологія, 1998. — № 2. — С. 3 — 14.
• Бурдо Н. Б., Відейко М. Ю. Трипільська культура. Спогади про золотий вік. Київ, 2008. 416 с.
• Відейко М. Ю. Про причини виникнення трипільських протоміст. — Археологія, 1999, №
• Відейко М. Ю. Трипільська цивілізація Київ, 2008.
• Відейко М. Ю. Трипільські протоміста. Історія досліджень. Київ, 2002.
• Відейко М. Ю., Черняков I. Трипільська цивілізація у спадщині України. Київ, 2007.
• Відейко М. Ю. Шляхами трипільського світу. Київ, 2007.
• Виноградова Н. М. Племена Днестровско — Прутского междуречья в период расцвета трипольской культуры. — Кишинев, 1983.
• Гусєв С. О. Трипільська культура Середнього Побужжя. Вінниця, 1995.
• Дергачев В. А. Памятники позднего Триполья. — Кишинев, 1980
• Дудкин В. П. 1978 Геофизическая разведка крупных трипольских поселений. — Использование методов естественных наук в археологии. — Киев. — 1978. — С. 35 — 45.
• Дудкін В. П. Відейко М. А. Археометричні дослідження трипільської цивілізаціїю — Археометрія та охорона історико — культурної спадщини. Випуск 2. Київ, 1999.
• Заец И. И. , Рыжов С. Н. Поселение трипольской культуры Клищев на Южном Буге. — Киев, 1992. — 177 с.
• Збенович В. Г. Позднетрипольские племена Северного Причерноморья. — Киев, 1974;
• Збенович В. Г. Памятники раннего этапа Трипольской культуры на территории Украины. — К. 1989
• Збенович В. Г. Дракон в изобразительной традиции культури Кукутени — Триполье. — В кн. : Духовная культура древних обществ на территории Украины. — К. 1991. — С. 20 — 34.
• Зиньковский К. В. 1983 К процедуре исследования проблемы домостроительства трипольских племен. — Материалы по археологии Северного Причерноморья. — Киев, 1983. — С. 16 — 22.
• Колесников А. Г. Трипольское общество Среднего поднепровья. Опыт социальных реконструкций. -Киев, 1993.
• Круц В. О. Етапи и напрямки розселення племен трипільськоі культури. — Подільська старовина. — Вінниця, 1993. — С. 35 — 44.
• Круц В. О. Питання демографії Трипільської культури. — Археологія, 1993. — N 3. — С. 30 — 36.
• Линниченко И. И. Хвойко В. В. Сосуды со знаками из находок на площадках трипольской культуры. — Записки Одесского Общества истории и древностей. — Т. XXIII. — Одесса, 1901, с. 199—202.
• Маркевич В. И. Позднетрипольские племена Северной Молдавии. — Кишинев, 1981;
• Мовша Т. Г. Антропоморфные сюжеты на керамике культур Трипольско — Кукутенской общности. — В кн. : Духовная культура древних обществ на территории Украины. — К. 1991. — С. 34 — 47.
• Петреску — Дымбовица М. Кукутень: сто лет археологических исследований. — Румынская литература, 1984. — N 9. — С. 11 — 16.
• Пассек Т. С. Периодизация трипольских поселений. — МИА, 1949-№ 10.
• Пассек Т. С. Трипольское поселение у Владимировки в свете новых исследований . — КСИИМК — Вып. 21.
• Патокова Э. Ф. Петренко В. Г. Бурдо Н. Б. Полищук Л. Ю. Памятники трипольской культуры в Северо-Западном Причерноморье. — К. 1989.
• Погожева А. П. Антропоморфная пластика Триполья. Новосибирск: Наука, 1981.
• Раннеземледельческие поселення-гиганты трипольской культуры на территории Украины. Тезисы 1 полевого семинара ИА АН УССР. Тальянки — Веселый Кут — Майданецкое, август 1990 г. Киев, 1990.
• Сорокин В. Я. Орудия труда и хозяйство племен среднего Триполья Днестровско — Прутского междуречья. — Кишинев, 1991.
• Телегін Д. Я. Радіокарбонне та археомагнітне датування Трипільської культури. — Археологія, 1985. — Вип. 52.
• Ткачук Т. Мельник Я. Семіотичний аналіз трипільсько-кукутенських знакових систем (мальований посуд). — Івано — Франківськ, 2000.- 237с.-
• Цвек О. В. Особливості формування східного регіону Трипільсько — Кукутенської спільності. — Археологія, 1985. — Вип. 51. — С. 31 — 45.
• Черняков І. Т. Місце трипільської культури в стародавній історії Європи. — Археологія, 1993. — N 3.
• Шібьор Й. Культури пізнього трипілля та лійчастого посуду на Волині//Археологія, 1994, № 4: 30 — 48.
• Шишкін К. В. 1985 Планування трипільських поселень за даними аерофотозйомки. // Археологія, 1985. — Вип. 52. — С. 72 — 77.
• Шмаглій М. М. Великі трипільські поселення і проблема ранніх форм урбанізації. — Київ, 2001.
• Шмаглій М. М. Дудкін В. П. Зіньковський К. В. Про комплексне вивчення трипільських поселень. — Археологія, 1973. — Вип. 10. — С. 23 — 31.
• Шмаглій М. М. Відейко М. Ю. 1987 Пізньотрипільське поселення поблизу с. Майданецького на Черкащині. // Археологія, 1987. — Вип. 60. — С. 58 — 71.
• Шмаглій М. М. Відейко М. Ю. Трипільські протоміста. — Археологія, 1993. -N 3. — С.52 — 63.

Ссылки

• [filigria.com/index.php?categoryid=15&p2_articleid=183 Трипольская культура]
• [www.trypillia.com/ Trypillian Civilization]  (англ.) (укр.)
• [www.archaeology.ru/AK/AK_tripolskaja_00.html Трипольская культура] — Археология. РУ
• [aratta.vinnitsa.com/ Енциклопедiя «Трипiльська цивiлiзацiя»]
• [www.youtube.com/watch?v=c10tKGPNU-M «Свет для мира» (реж. И. Канивець)] (часть 1)
• [www.youtube.com/watch?v=1g6DKwo7vRs «Свет для мира» (реж. И. Канивець)] (часть 2)
• [www.youtube.com/watch?v=7jCb2XhSExk «Свет для мира» (реж. И. Канивець)] (часть 3)
• [www.papaimama.ru/books.php?id=394478 «Слово о Триполье» (поэма)]

Отрывок, характеризующий Трипольская культура

И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.