Три воскресенья на одной неделе
| Три воскресенья на одной неделе | |
| Three Sundays in a Week | |
| Жанр: | |
|---|---|
«Три воскресе́нья на одно́й неде́ле» (англ. Three Sundays in a Week) — сатирический рассказ Эдгара Аллана По, первоначально опубликованный под названием «A Succession of Sundays» в журнале The Saturday Evening Post 27 ноября 1841 года[1]. В центре рассказа — условие, которое поставил главному герою его дядя: он согласен отдать ему в жёны свою дочь, лишь тогда, «когда три воскресенья подряд придутся на одну неделю». Некоторые критики считают, что По сделал рассказ полуавтобиографическим, изобразив в качестве главных героев себя, свою жену и приёмного отца[2].
Содержание
Сюжет
Главный герой по имени Бобби просит у своего дяди Скупердэя (англ. Rumgudgeon) руку его дочери Кейт. Тот отказывается, заявив, что благословит её на брак с племянником лишь тогда, когда на «одну неделю придутся три воскресенья». Молодой паре ситуация кажется безнадёжной, однако, выход из неё им подсказывает услышанный разговор двух морских капитанов — Прэтта и Смизертона. Оба они путешествовали вокруг света целый год, однако, один отправился в западном направлении, а другой в восточном. Прэтт утвержадает, что воскресенье будет завтра, а Смизертон, что оно было вчера. А поскольку их разговор имеет место также в воскресенье, получалось, что условие дяди Скупердэя было выполнено. Будучи «человеком слова», он благословляет пару на брак.
Источники
Географический феномен, связанный с вращением Земли вокруг своей оси, был известен задолго до По. На него обращали внимание еще португальские и испанские мореходы, в XVI веке отправлявшиеся в Китай разными маршрутами[3]. Идею рассказа Эдгару По могла подсказать привлекшая его внимание анонимная статья «Три четверга на одной неделе», напечатанная в выпуске филадельфийской газеты «Public Ledger» за 29 октября 1841 года[3]. В свою очередь её источником мог послужить роман Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», во второй книге которого упоминается «неделя с тремя четвергами»[3].
Анализ
Литературовед Ю. В. Ковалев относил «Три воскресенья» По к категории научно-популярных рассказов, подчёркивая условность их фантастичности[4]. Их суть сводилась к научному объяснению событий, которые на первый взгляд кажутся невероятными. В жанровом отношении «Три воскресенья» можно отнести к сатирическим рассказам[5]. Главными объектами авторской насмешки становятся самодурство старика Скупердэя и торжествующее корыстолюбие главного героя. Ещё одним сатирическим элементом, особенно ярким для современных По читателей, стал доктор О'Болтус (англ. Dubble L. Dee). У которого был реальный прототип — профессор Ларднер, приехавший из США из Лондона с серией лекций на научную тематику в 1840-х годах[3]. По скептически отнёсся к идеям профессора, обозвав его «шарлатаном» в одной из статей своего сборника «Маргиналии»[3].
«Три воскресенья на одной неделе» содержат элементы автобиографии[2][6]. Сам По как и главный герой женился на своей двоюродной сестре (которая также как и героиня другого его рассказа — «Элеонора» была несовершеннолетней). В дяде Скупердэе По мог изобразить своего приёмного отца — Джона Аллана, который как и его прототип питал «глубочайшее презрение к изящной словесности» и был резко против писательской карьеры своего пасынка[6].
Влияние и научное обоснование
Среди критиков распространено мнение, что рассказ «Три воскресенья на одной неделе» оказал влияние на известного фантаста Жюля Верна, который нашёл применение подобному географическому феномену в своём романе «Вокруг света за 80 дней»[7][8]. Верн описал суть этого феномена в своей работе «Эдгар По и его сочинения», посвященной анализу творчества американского писателя:
Как могло в одной неделе быть три воскресенья? Для трех человек это могло случиться, и По доказывает это. Земля имеет двадцать пять тысяч миль в окружности и поворачивается вокруг своей оси с востока на запад в двадцать четыре часа; значит, в час она делает почти тысячу миль. Предположим, что один из этих трех человек отправляется из Лондона и делает тысячу миль на запад; он видит восход солнца часом ранее, чем другой, который останется на месте. Если он сделает еще тысячу миль, то увидит солнце двумя часами ранее. К концу своего кругосветного путешествия, возвратившись опять в Лондон, он целым днем опередит того, который оставался в Лондоне. Если бы третий человек совершил такое же путешествие, на тех же условиях, но только в противоположную сторону, т. е. на восток, то по возвращении своем он отстал бы на один день; что случится с этими тремя людьми, если они соберутся в одном пункте в воскресенье? Для первого из них воскресенье было вчера, для второго — сегодня, а для третьего будет завтра[9].
Публикации
Рассказ под названием «Succession of Sundays» был опубликован 27 ноября 1841 года в филадельфийской газете The Saturday Evening Post[1]. Под известным современным читателям названием — «Три воскресенья на одной неделе» он был переиздан 10 мая 1845 года в газете Broadway Journal[8]. 15 февраля 1857 года он был напечатан в мадридской газете El Museo Universal под первоначальным названием[8]. Это был первый рассказ По, переведённый на испанский язык[8].
Напишите отзыв о статье "Три воскресенья на одной неделе"
Примечания
- ↑ 1 2 Thomas, Dwight & David K. Jackson. The Poe Log: A Documentary Life of Edgar Allan Poe, 1809–1849. — Boston: G. K. Hall & Co, 1987. — P. 353. — ISBN 0-8161-8734-7.
- ↑ 1 2 Poe, Edgar Allan. [www.eapoe.org/works/mabbott/tom2t018.htm The Collected Works of Edgar Allan Poe] / Mabbott, Thomas Olive. — Cambridge: The Belknap Press of Harvard University Press, 1978. — Т. II. — P. 649. — 700 p.
- ↑ 1 2 3 4 5 Poe, Edgar Allan. [www.eapoe.org/works/mabbott/tom2t018.htm The Collected Works of Edgar Allan Poe] / Mabbott, Thomas Olive. — Cambridge: The Belknap Press of Harvard University Press, 1978. — Т. II. — P. 648. — 700 p.
- ↑ Ковалев Ю. В. Эдгар По. Новеллист и поэт. — Л.: Художественная литература, 1984. — С. 238.
- ↑ Ковалев Ю. В. Эдгар По. Новеллист и поэт. — Л.: Художественная литература, 1984. — С. 239.
- ↑ 1 2 Poe, E. A. Annotated and Illustrated Entire Stories and Poems. — Bottletree Classics, 2008. — P. 574. — 828 p. — ISBN 1-933747-10-2.
- ↑ Huckvale, David. Poe Evermore: The Legacy in Film, Music and Television. — Jefferson: McFarland & Co, 2014. — P. 178. — ISBN 978-0-7864-9441-5.
- ↑ 1 2 3 4 Sova, Dawn B. Edgar Allan Poe: A to Z. — New York City: Checkmark Books, 2001. — P. 178. — ISBN 0-8160-4161-X.
- ↑ Верн, Ж. Эдгар Поэ и его сочинения = Edgar Poe et ses œuvres // Модный магазин. — декабрь 1864. — № 24. — С. 369—375.
Ссылки
- [www.eapoe.org/works/info/pt036.htm Publication history of "Three Sundays in a Week"] (англ.). — история публикаций рассказа на сайте «Общества Эдгара По в Балтиморе».
Отрывок, характеризующий Три воскресенья на одной неделе
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
