Три дня в Москве

«Три дня в Москве»
Жанр	лирическая комедия
Режиссёр	Алексей Коренев
Автор сценария	Альберт Иванов
В главных ролях	Семён Морозов, Наталья Варлей
Оператор	Юрий Сокол
Композитор	Эдуард Колмановский
Кинокомпания	«Мосфильм»
Страна	СССР СССР
Язык	русский
Год	1974
IMDb	ID 2063845
Выход фильма ««Три дня в Москве»»

К:Фильмы 1974 года

«Три дня в Москве́» — советский двухсерийный комедийный музыкальный художественный фильм, снятый в 1974 году режиссёром Алексеем Кореневым по сценарию Альберта Иванова на киностудии «Мосфильм».

Сюжет

В качестве награды за хорошую работу начальство отправляет молодого милиционера Ивана Федотова (Семён Морозов) из Сибири в трёхдневную командировку в Москву. Но уже через несколько часов после прибытия в столицу его радость омрачается неприятным происшествием — он попадает в милицию из-за одной бдительной гражданки, которой провинциал Иван показался подозрительным и она решила, что его надо проверить со всей строгостью. В отделении очаровательная Оля Потапова (Наталья Варлей), оказавшаяся младшим лейтенантом милиции, во всём разобралась и оставила в душе парня неизгладимое впечатление. Так начались приключения гостя столицы…

Соседом Ивана по гостиничному номеру оказался его земляк, парень из Сибири, Герман Коробков (Станислав Садальский). Герман просит Ивана посмотреть его невесту Лену (Мария Коренева) и одобрить выбор. Встреча происходит в кафе. Когда девушка Лена приходит, Герман бросает к её ногам шкуру якобы убитого в Сибири медведя. Они начинают разговаривать о том, как и где будут жить после свадьбы. За их беседой с грустью наблюдает ещё один парень — Коля (Владимир Обрезков), который давно знал и любил Лену. Коля исполняет песню «Жил на свете юный рыцарь», а потом уходит за букетом цветов для Лены. Но, тем временем, Лена сообщает Герману, что по распределению собирается ехать в Сибирь. Тут Герман и выдаёт свою сущность: ему нужна не девушка, а жизнь в Москве. «Значит, Москва — мимо, прощай, трёхкомнатная квартира!… Пересох твой Байкал…», — говорит он в отчаянии. И признаётся, что та самая шкура — не медведь, а дешёвый кролик, которого он купил здесь, в Москве. Возвращается Коля, который, преподнеся Лене цветы, поздравляет её с тем, что она выходит за этого нехорошего человека. Тем самым букетом Коля, словно веником, хлещет Германа по голове. Иван пытается вступиться, но Герман, который уже не хочет жениться на Лене, так как этот брак не даст ему московскую квартиру, останавливает Ивана, для пущего признаваясь: «Да, я плохой человек, я получил по заслугам!». Лена от обиды уже плачет. «Молодец, Коля…. Пойдём», — давясь слезами, говорит она своему давнему знакомому. И они уходят. Следом за ними уходит и Иван, хотя Герман пытается его остановить, говоря, что сейчас другая придёт. И действительно, тут же появляется другая девушка — Вера (Светлана Крючкова), с которой Иван, уходя, сталкивается прямо в дверях. Герман бросает и к её ногам ту самую шкуру, говоря те самые слова, которые несколько минут назад говорил Лене: «Сибирский медведь у твоих ног!». Но официантки, на глазах которых происходила вся эта некрасивая сцена, презрительно сообщают Вере: «Девушка, это кролик».

На следующий день Герман собирается на третье свидание, но Иван стремится ему помешать. Он переодевается в форму милиционера и преследует Германа по пятам. Желая избавиться от него, Герман толкает к нему пожилую женщину с требованием перевести её через дорогу. Старушка (Валентина Сперантова) оказывается очень назойливой, и, даже перейдя дорогу, не отпускает Ивана, а просит подсобить ей устроиться в дом престарелых. Иван ведёт старушку в отделение к Оле, где старушка упорно называет его внуком. Оля разочарована, что Иван хочет сдать родную бабушку в дом престарелых. На объяснения Ивана, что это не его бабушка, реагирует негативно. А бабушка, достигнув желаемого, приглашает Ивана в гости на день рождения.

Появляется Герман, который спешит на третье свидание, а Иван его, Германа, преследует. Выясняется, что та самая очаровательная милиционерша Оля и есть третья невеста Германа. Оля, аккомпанируя себе на пианино, поёт им, оказавшуюся как нельзя к месту песню со следующими словами:

Ты говоришь мне о любви, Но разговор напрасно начат. Слова я слушаю твои, Но ничего они не значат…

Иван вынуждает Германа сознаться во всём. Оля расстроена, но на просьбу Ивана показать ему Москву всё же соглашается.

На следующий день они гуляют по Москве, смотрят достопримечательности. В частности, гуляют вблизи метромоста на Ленинских горах, где находится одноимённая станция метро, посещают бассейн «Москва», а потом вместе с рабочими оказываются на одной из строившихся в те годы типовых станций метро колонного типа и мелкого заложения — Щукинской. Иногда их догоняет Герман и дразнит «Тили-тили-тесто, два сапога — пара!».

Иван признаётся Оле в любви, просит её руки, но Оля отказывается и хочет уйти. Желая удержать девушку, Иван приводит её в гости на день рождения к старушке. Там Оля в очередной раз «убеждается», что бабушка Ивану — родная. Она разочарована, что Федотов обманывал её, утверждая обратное. Даже когда бабушка признаётся, что Иван ей не внук, Оля всё равно не верит, считая, что бабушка его просто выгораживает, и уходит.

Расстроенный Иван рассказывает обо всём водителю автомобиля. Тот, желая ему помочь, везёт Ивана в дом творчества, где с той самой песней «Ты говоришь мне о любви» должна выступать Оля. Перед Олей выступает Лена (та самая бывшая невеста Германа), которая поёт песню «Тает снег». Водитель оказывается лётчиком и почётным гостем мероприятия. Взяв слово, он просит Олю поверить Ивану. И Оля, наконец-то, верит. Но поздно: Ивану пора улетать. Обменявшись несколькими словами и пообещав друг другу «удочерить» бабушку, влюблённые расстаются.

Счастливый улыбчивый Иван возвращается домой.

В ролях

• Семён Морозов — Иван Тимофеевич Федотов, милиционер
• Станислав Садальский — Герман Николаевич Коробков
• Наталья Варлей — Оля Потапова, младший лейтенант милиции
• Мария Коренева — Лена, одна из невест Коробкова
• Светлана Крючкова — Вера, ещё одна невеста Коробкова
• Евгений Весник — Андрей Петрович Потапов, отец Оли
• Валентина Сперантова — бабушка
• Юрий Кузьменков — Юрий Иволгин, лётчик-космонавт
• Иван Рыжов — Пётр Семёнович Степанов, старший лейтенант милиции
• Ирина Мурзаева — Матрёна, соседка бабушки
• Александр Фатюшин — командировочный в гостинице
• Илья Баскин — прохожий
• Николай Сморчков — гость бабушки (нет в титрах)
• Станислав Бородокин — гость бабушки (нет в титрах)
• Евгения Сабельникова — гостья бабушки (нет в титрах)
• Раиса Конюхова — администратор гостиницы
• Елена Сафонова — зрительница (нет в титрах)
• Нина Маслова — зрительница (нет в титрах)
• Анатолий Ведёнкин — сержант милиции
• Леонид Чубаров — Руденко В. П. (Василий Петрович), метростроеввец, фронтовой друг Степанова
• Юрий Кузьменко — Руденко В. П., доктор физико-математических наук, молодой отец
• Владимир Обрезков — Коля Попов
• Виктор Махмутов — горожанин
• Татьяна Красуская — девушка на вокзале
• Анатолий Немов — эпизод
• Елена Вольская — официанка в кафе (нет в титрах)
• Вера Титова — соседка Руденко В. П. по лестничной площадке (нет в титрах)
• Валентина Ушакова — соседка Руденко В. П. по лестничной площадке (нет в титрах)

Исполнители песен

• Нина Бродская — песня «Ты говоришь мне о любви», песня «Новогодний вальс» в дуэте с Павлом Кравецким.
• Валентина Толкунова — песня «Тает снег».
• Павел Кравецкий — песни «Есть в моей жизни город», «Рано или поздно», «Баллада о юном рыцаре», а также песня «Новогодний вальс» в дуэте с Ниной Бродской.

Съёмочная группа

• Автор сценария: Альберт Иванов
• Режиссёр: Алексей Коренев
• Автор текстов песен: Леонид Дербенёв
• Композитор: Эдуард Колмановский
• Оператор: Юрий Сокол
• Художники: Тамара Антонова, Валентин Вырвич
• Директор картины: Николай Гаро

Ссылки

• [cinema.mosfilm.ru/films/film/1970-1979/tri-dnya-v-moskve/ Фильм «Три дня в Москве» — лирическая комедия о приключениях, которые происходят с милиционером-сибиряком, приехавшим на три дня в Москву.] Сайт киноконцерна «Мосфильм» // cinema.mosfilm.ru
• [www.kinomania.ru/film/449270/ «Три дня в Москве». О фильме, кадры из фильма.] // kinomania.ru

Отрывок, характеризующий Три дня в Москве

пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.