Три пенса (Великобритания)
Три пенса (англ. threepence или thruppenny) — сначала английская, затем британская разменная монета, равная 1⁄80 фунта стерлингов или 1⁄4 шиллинга. Выпускалась с 1547 по 1970 год.
Впервые монета данного номинала появилась в Англии в период правления Эдуарда VI (1547—1553). Монеты чеканились на Лондонском и Йоркском монетных дворах. На аверсе изображены: фронтальный бюст короля, роза в левой части и цифрой III — в правой. По кругу надпись «EDWARD VI D G ANG FRA Z HIB REX». На реверсе монеты изображен длинный крест на королевском щите, окруженный надписью «POSUI DEUM ADIUTOREM MEUM» («Бог — мой помощник») на монетах Лондонского монетного двора и надпись «CIVITAS EBORACI» на монетах Йоркского монетного двора.
В то время в Англии в обращении находились серебряные монеты. Монета была равна 1/4 шиллинга и не пользовалась спросом у населения (люди предпочитали 4 пенса). Это в свою очередь привело к тому что монета перестала чеканиться.
В период правления королевы Елизаветы I (1558—1603) вновь началась чеканка данного номинала в 1561—1577 годах. Большая часть выпуска 1561 года в диаметре 21 мм, позднее 19 мм. От прежних эти монеты отличаются изображением на аверсе. На аверсе изображен портрет королевы с розой за её спиной и надпись по кругу «ELIZABETH D G ANG FR ET HIB REGINA». На реверсе длинный крест и надпись по кругу «POSUI DEU ADIUTOREM MEU».
В период чеканки 1578—1582 дизайн монет оставался прежним, но была снижена доля серебра в монете.
В период правления короля Джеймса I монета вновь пропадает из обращения. И вновь появляется лишь в период правления Карла I (1625—1649). Однако стоит отметить, что на лондонском монетном дворе монета не чеканилась. На аверсе был изображен портрет короля, а на реверсе номинал.
Напишите отзыв о статье "Три пенса (Великобритания)"
Ссылки
- [www.royalmintmuseum.org.uk/british-coinage/denominations/threepence/index.html History of the Threepence]
Примечания
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Три пенса (Великобритания)
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.
Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
