Три прелюдии и фуги для органа (Дюпре)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Три прелюдии и фуги для органа Op. 7 — произведение Марселя Дюпре, написанное в 19111912 годах.

Работа над всеми тремя частями была завершена композитором в Руане, там же он приватным образом исполнял их; затем последовали приватные же исполнения в Париже. При этом в кругу коллег-органистов сложилось мнение об исключительной технической сложности работы Дюпре, делающей её публикацию практически бессмысленной. В 1917 г. автор с успехом исполнил все три прелюдии и фуги публично. Сочинение было впервые опубликовано в 1920 году, при публикации каждая из трёх частей получила посвящение памяти коллег-органистов: соответственно Рене Вьерна, Огюстена Барье и Жозефа Бульнуа.

Композиция произведения в целом строится на контрасте между торжественностью первой прелюдии и фуги (си мажор), умиротворённостью второй (фа минор) и оживлённостью третьей (соль минор). Тем не менее от самого Дюпре идёт традиция исполнения номеров по отдельности (Дюпре отдавал предпочтение прелюдии и фуге № 3 соль минор, регулярно исполняя в концертах на бис).

Напишите отзыв о статье "Три прелюдии и фуги для органа (Дюпре)"



Литература

  • [books.google.ru/books?id=BJTRrnn9oJgC&pg=PA2 Graham Steed. Trois Préludes et Fugues] // Graham Steed. The organ works of Marcel Dupré. — Pendragon Press, 1999. — P. 2-9.  (англ.)

Ссылки

Отрывок, характеризующий Три прелюдии и фуги для органа (Дюпре)

Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.