Три цвета (гимн)

Trei culori Трей кулорь
Три цвета
Автор слов	неизвестен, 1977
Композитор	Чиприан Порумбеску, ???
Страна	СР Румыния СР Румыния,
Утверждён	1977 год (СРР)
Отменён	1989 год (Румыния)

Гимны Румынии
Trăiască Regele (1866—1948)
Zdrobite cătuşe (1948—1953)
Te slăvim Românie (1953—1977)
Trei culori (1977—1989)
Deşteaptă-te, române! (с 1989)

«Trei culori» («Три цвета») — гимн Румынии в 1977—1989 годах. После Румынской революции 1989 был заменен гимном «Deşteaptă-te, române!».

Текст гимна основан на одноименной румынской патриотической песне, музыку к которой написал Чиприан Порумбеску. Первоначальный текст песни претерпел серию изменений, чтобы более соответствовать коммунистической идеологии.

В первые годы правления Николае Чаушеску, когда началось ухудшение отношений Румынии и СССР, гимн 1953 года стал исполняться только в оркестровой версии, без слов. Режим Чаушеску требовал создания нового гимна. 28 октября 1977 года был принят закон № 33, утверждающий адаптированный текст песни «Три цвета» в качестве государственного гимна.

Название гимна символизирует румынский флаг, состоящий из полос трех цветов: красного, жёлтого и синего.

Текст гимна

Румынский оригинал

Перевод на русский

Trei culori cunosc pe lume, Amintind de-un brav popor, Ce-i viteaz, cu vechi renume, În luptă triumfător. Multe secole luptară Strabunii noştri eroi, Să trăim stăpîni în ţară, Ziditori ai lumii noi. Roşu, galben şi albastru Este-al nostru tricolor. Se înalţă ca un astru Gloriosul meu popor. Suntem un popor în lume Strâns unit şi muncitor, Liber, cu un nou renume Şi un ţel cutezător. Azi partidul ne uneşte Şi pe plaiul românesc Socialismul se clădeşte, Prin elan muncitoresc. Pentru-a patriei onoare, Vrăjmaşii-n luptă-i zdrobim. Cu alte neamuri sub soare, Demn, în pace, să trăim. Iar tu, Românie mindră, Tot mereu să dăinuieşti Şi în comunista eră Ca o stea să străluceşti.

Три цвета знаю я на свете: Они напоминают о храбром народе, Который храбрый и с древней известностью Победителей в сражениях. Многие века сражались Наши праотцы-герои, Чтобы мы были владельцами в этой стране, Строителями нового мира. Красный, жёлтый и синий - Наш триколор (наши три цвета) Он восстаёт как звезда, Наш славный народ. Мы, народ в мире - Солидарный, соединённый и рабочий, Свободные, с новой славой И отважной целью. Сегодня Партия объединяет нас, И на румынской земле Будет построен социализм Духом рабочих. Для чести нашей Родины Мы сокрушим врагов в бою. С другими народами под солнцем Достойно живём в мире. Но тебе, прекрасная/гордая Румыния, Вечно существовать, И в эпоху коммунизма Ты свети, как звезда.

Первоначальный текст Патриотической песни

Румынский оригинал

Перевод на русский

Trei culori cunosc pe lume Ce le ştiu ca sfânt odor, Sunt culori de-un vechi renume Amintind de-un brav popor. Cât pe cer şi cât pe lume, Vor fi aste trei culori, Vom avea un falnic nume, Şi un falnic viitor. Roşu-i focul vitejiei, Jertfele ce-n veci nu pier Galben, aurul câmpiei, Şi-albastru-al nostru cer. Multe secole luptară Bravi şi ne-nfricaţi eroi Liberi să trăim în ţară Ziditori ai lumii noi.

Три цвета знаю на свете, и их знаю как святая ценность, Они цветы старой известности, Напоминая о храбром народе. Столько на небе и на земле, Будут эти три цвета, У нас будет славное имя, И славное будущее. Красная — огонь храбрость, жертвы которые никогда не умрут Жёлтое — золото поля, И синее — наше небо. Многие века сражались, Храбрые и бесстрашные герои, Чтобы мы свободно жили в стране, Строителями нового мира.

Ссылки

• [www.evz.ro/dezvaluiri/?news_id=200312 статья «Пять режимов, пять гимнов»] (на румынском)
• [debian.fmi.uni-sofia.bg/~kalata/docz/National%20Anthems/Romanian%20National%20Anthem.mp3 Sound file (mp3)]

Отрывок, характеризующий Три цвета (гимн)

– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.