Троице-Лыково

Историческая местность в Москве

Троице-Лыково
Церковь Троицы Живоначальной в Троице-Лыкове
История
Первое упоминание	XVII век
В составе Москвы с	1960 год
Другие названия	Троицкое-Лыково, Троицкое
Расположение
Округа	СЗАО
Районы	Строгино
Станции метро	Строгино
Координаты	55°47′13″ с. ш. 37°23′57″ в. д.55.78694° с. ш. 37.39917° в. д. / 55.78694; 37.39917

Тро́ице-Лы́ково (Тро́ицкое-Лы́ково) — местность на западе Москвы в составе района Строгино. Расположена на правом, высоком берегу Москвы-реки между Серебряным Бором и собственно Строгино. Включает в себя усадьбу Троицкое-Лыково с храмами Троицы и Успения Богородицы и бывшее село Троице-Лыково.

История

В XVI веке — дворцовое село Троицкое. В 1610 году царь Василий Шуйский пожаловал село князю Б. М. Лыкову, который перенёс село вместе с деревянной Троицкой церковью ближе к Москве-реке, на старом же месте продолжала существовать деревня Черепково (Черевково) с часовней на месте алтаря бывшей церкви (снесена в 1980 году к Олимпиаде); тогда же установилось название нового села: Троицкое, Лыково тож.

В 1690 году село, перешедшее к дворцовому ведомству, было отдано дяде Петра I М. К. Нарышкину. По его заказу в 1690—1695 годах возведён каменный храм св. Троицы (автор, предположительно, Я. Г. Бухвостов). Прежний, деревянный Троицкий храм был перенесён на новое место, в сад, и переосвящён в честь Успения Богородицы. Деревянный одноглавый Успенский храм просуществовал до 1937 года.

В 1698 году село в вотчине у Л. К. Нарышкина и его потомков, с 1749 года принадлежало Е. И. Разумовской (урождённой Нарышкиной), с 1784 её сыну, графу А. К. Разумовскому. При Разумовских в усадьбе был заложен регулярный парк, затем усадьба была заложена и в 1804 году перешла в род Бутурлиных. Н. А. Бутурлин в 1840-е годы выстроил новый, каменный Успенский храм (арх. Н. И. Козловский), кирпичный господский дом и оранжереи.

С 1876 года усадьба принадлежала купеческому роду Карзинкиных. При новых владельцах усадьба и Успенский храм были существенно перестроены. К 1904 году в селе жило 610 человек (125 дворов). В 1914 году Ю. М. Карзинкина отдала главный дом под устройство богадельни, а сами переехали в построенный И. П. Ропетом (Петровым) «сказочный» деревянный дом (сгорел в 1990 году). Перед своей смертью в 1915 году Ю. М. Карзинкина завещала имение учреждаемой Свято-Троицкой общине, которая в феврале 1917 года вселилась в усадьбу, но была ликвидирована в 1918 году.

В советское время усадьба использовалась как санаторий (здесь, в частности, в феврале-марте 1922 года жил В. И. Ленин). В том же 1922 году имение было отдано московскому зоопарку, который так и не воспользовался подарком. Затем там был учреждён рабфак для активистов из Туркменистана, а в послевоенное время — военно-музыкальная школа.

Село вошло в состав города Москвы в 1960 году, и во многом сохранило свой сельский, а ныне дачный, облик. Северная часть села, находившаяся по другую сторону оврага, была снесена при строительстве микрорайона Строгино (район улицы Твардовского). До конца 2013 года от неё сохранялся кусочек частного сектора с единственным жилым домом по 3-й Лыковской улице, идущей от улицы Твардовского.

В современном Троице-Лыкове проживал А. И. Солженицын. Рядом с селом проходит трасса Арбатско-Покровской линии метро; на ней оставлен задел под будущую станцию «Троице-Лыково». На данном этапе село внесено в «Список охраняемых деревень Москвы» и является единственным селом в пределах МКАД, снос которого в ближайшее десятилетие не планируется.

Литература

• Памятники архитектуры Москвы. Окрестности старой Москвы (северо-западная и северная часть территории). — М.: «Искусство XXI век», 2004. — ISBN 5-98051-011-7. — С. 95—98.

Ссылки

• [www.rian.ru/society/20070612/67097422.html Визит Президента РФ в Троице-Лыково] / 12.06.2007
• [www.vmdaily.ru/article.php?aid=34437 Чем живут соседи Солженицына?] / 24.05.2007
• [krasnoe.tv/node/24242 О грубых нарушениях РПЦ природоохранного законодательства и их социальных последствиях] (на примере захвата Патриархией береговой полосы посёлка Дивноморское и парка Троице-Лыково)
• [www.svoboda.org/content/transcript/25169052.html В. А. Кара-Мурза. Грани времени. Как растут аппетиты Русской Православной церкви.] // «Радио Свобода», ноябрь 2013 г.

Отрывок, характеризующий Троице-Лыково

Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.