Троицкий, Николай Алексеевич

Николай Троицкий
Троицкий Николай Алексеевич
Дата рождения:	19 декабря 1931(1931-12-19)
Место рождения:	с. Новорепное, Ершовский район, Нижне-Волжский край, РСФСР, СССР
Дата смерти:	28 мая 2014(2014-05-28) (82 года)
Место смерти:	Саратов, Россия
Страна:	СССР СССР→ Россия Россия
Научная сфера:	История
Место работы:	Саратовский государственный университет
Альма-матер:	Саратовский государственный университет
Сайт:	[www.sgu.ru/faculties/historical/departments/ir/sotr/Troiz.php Страница на сайте факультета]

Никола́й Алексе́евич Тро́ицкий (19 декабря 1931, с. Новорепное, Нижне-Волжский край — 28 мая 2014, Саратов) — советский и российский историк, специалист по проблемам революционного движения в XIX веке и истории Отечественной войны 1812 года. Доктор исторических наук (1971), профессор.

Биография

Окончил исторический факультет СГУ им. Н. Г. Чернышевского в 1954 году. С 1961 года — на преподавательской работе в СГУ, с 1972 года — профессор, в 1975—2001 годах — заведующий кафедрой истории России.

Крупнейший специалист по истории политических процессов (судов) в России, разрабатывал это научное направление на стыке ряда гуманитарных наук: истории, политологии, правоведения, литературоведения, искусствознания. Исследовал не только политические и юридические аспекты судебных процессов (принципы и особенности поведения обвиняемых, институты и нормы права, адвокатура на политических процессах и т. д.), но и их отражение в отечественной и мировой культуре — в художественной литературе, живописи, музыке, театре, кино. Автор капитального исследования о представителях российской адвокатуры — политических защитниках. Критично относился к идеализации царского режима и отдельных его деятелей (например, П. А. Столыпина).

Автор работ по истории отечественной культуры XIX века — преимущественно отражение в литературе и в искусстве народов России национально-освободительных и революционных идей, с одной стороны, как особая форма культурного процесса, а с другой стороны, как разновидность общественного мнения.

Изучал проблемы истории внешней политики России XIX века, связанные с её участием в коалиционных войнах против Наполеона и, в первую очередь, Отечественной войне 1812. Автор книг об Александре I и Наполеоне, фельдмаршале М. И. Кутузове. Выступал против «патриотической» мифологии, считал, что М. Б. Барклай-де-Толли внёс больший вклад в победу в войне, чем Кутузов, противник точки зрения, что Кутузов был более выдающимся полководцем, чем Наполеон («Наполеон — величина мировая, Кутузов — национальная»).

Занимался изучением истории исторической мысли и науки — главным образом, пересмотром на документальной основе укоренившихся в советской историографии стереотипов в освещении революционного процесса, внутренней и внешней политики и культуры России XIX века

Его труды неоднократно рецензировались за границей, а книга «Отечественная война 1812 г. История темы» переиздана в США в 1993 году. На его труды ссылались многочисленные зарубежные ученые — от Ф. Вентури до Р. Пайпса. Поддерживал творческие связи с СПбИИ РАН, с коллегами ряда университетов Европы и Америки.

Избран действительным членом Международной академии наук Высшей школы (1993) и Академии военных наук РФ (1996). Под его редакцией при кафедре издавался межвузовский научный сборник «Освободительное движение в России» — фактически единственный в стране тип историко-революционного журнала.

Труды

Монографии:

• Большое общество пропаганды 1871—1874 гг. (т. н. «чайковцы»). — Саратов, 1963.
• «Народная воля» перед царским судом (1880—1891). — Саратов, 1971.
• Царские суды против революционной России (Политические процессы 1871—1880 гг.). — Саратов, 1976.
• [scepsis.ru/library/id_1602.html Безумство храбрых: Русские революционеры и карательная политика царизма, 1866—1882 гг.] — М.: Мысль, 1978. — 335 с.
• Царизм под судом прогрессивной общественности, 1866—1895. — М.: Мысль, 1979. — 350 с.
• «Народная воля» перед царским судом (1880—1894). 2 изд., испр. и доп. — Саратов, 1983.
• 1812. Великий год России. — М., 1988.
• Первые из блестящей плеяды (Большое общество пропаганды 1871—1874 гг.). — Саратов, 1991.
• Отечественная война 1812 г. История темы. — Саратов, 1991.
• The Great Patriotic War of 1812. A History of the Subject. — New-York, 1993. (спец. номер: Russian Studies in History. Summer 1993. V. 32. № 1)
• Александр I и Наполеон. — учеб. изд. — М.: Высш. шк., 1994. — 304 с. -(История в лицах). ISBN 5060028399
• Фельдмаршал М. И. Кутузов: легенда и реальность. — Саратов, 1998.
• Адвокатура в России и политические процессы 1866—1904 гг. — Тула: Автограф, 2000. — 456 с. ISBN 5892010236
• Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. — М., 2002.
• Крестоносцы социализма. — Саратов, 2002.
• Судьбы российских адвокатов: биогр. очерки и характеристики / Н. А. Троицкий; Сарат. гос. ун-т им. Н. Г. Чернышевского. — Саратов: Изд-во СГУ, 2003. — 136, [1] с. — ISBN 5-292-03078-3.
• Корифеи российской адвокатуры. — М.: Центрполиграф, 2006. ISBN 5-9524-2559-3
• Александр I против Наполеона. — М.: Яуза, Эксмо, 2007. ISBN 978-5-699-23213-0
• 1812. Великий год России. — М.: Омега, 2007. ISBN 978-5-465-01475-5

Учебники и учебные пособия:

• Историография второй революционной ситуации в России. — Саратов, 1984.
• Культура народов России в эпоху второй революционной ситуации. (1878—1882). — Саратов, 1989.
• Лекции по русской истории XIX века. Краткий курс. — Саратов, 1994.
• [scepsis.ru/library/id_1421.html Россия в XIX веке. Курс лекций. М., 1997.] (2-изд. испр. и доп. М., 1999); (3 изд. М., 2003).
• Русское революционное народничество 1870-х годов (история темы). — Саратов, 2001.
• История России. XIX век. Учебник для 8 класса основной школы. — М., 2001.
• Россия и мир в XIX веке. Учебник для 10 класса основной школы. В 2-х частях. — М., 2001 (в соавторстве с А. А. Кредером).
• Политические процессы в России 1871—1887 гг. — Саратов, 2003.

Статьи:

• Русское дворянство XVIII века в изображении американского историка / Н. А. Троицкий // История СССР. — 1970. — № 5. — С. 205—212.
• [www.law.edu.ru/article/article.asp?articleID=1134826 Адвокат, генерал-губернатор и смертная казнь]: Из прошлого русской адвокатуры /Н. А. Троицкий. // Правоведение. — 1970. — № 5. — С. 99-100.
• Л. Н. Толстой в роли адвоката. // Государство и право. — 1998. — № 7. — С. 87-89.

Ссылки

• [sgu.ru/faculties/historical/departments/ir/sotr/Troiz.php Страница] на сайте СГУ им. Н. Г. Чернышевского
• [sgu.ru/faculties/historical/sc.publication/history_rus/TroickiyBib/TroickiyBib.php Библиографический указатель]
• [scepsis.net/authors/id_228.html Публикации] на сайте журнала «Скепсис»
• [vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/HISTORY/MARECHAL.HTM Маршалы Наполеона] (статья в журнале «Новая и новейшая история»)
• [istrodina.com/rodina_articul.php3?id=825&n=42 А король-то голый!] (полемика с В. Г. Сироткиным в журнале «Родина»)
• Микулина С. [old.om-saratov.ru/article/detail.php?ID=1149 Историческая личность — Николай Алексеевич Троицкий]
• Кириселидзе И. [old.om-saratov.ru/opinion/index.php?ELEMENT_ID=24761 Истфак в изгнании]
• Кириселидзе И. [old.om-saratov.ru/in_essence/index.php?ELEMENT_ID=25444 Николай Троицкий стал почётным доктором СГТУ]

Отрывок, характеризующий Троицкий, Николай Алексеевич

– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]