Троицкое кладбище (Красноярск)
Поделись знанием:
К:Некрополи, основанные в 1842 году
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
| кладбище
Троицкое кладбище (Троицкий некрополь)
|
Троицкое кладбище (Троицкий некрополь) — старейшее (из сохранившихся) кладбище города Красноярска. Открыто для погребения с 1842 года. Кладбище расположено в Центральном районе. Площадь — около 21 гектара. Разбито на 11 секторов.
На территории кладбища находится Свято-Троицкий собор Красноярской и Ачинской епархии Русской православной церкви.
Содержание
История
Кладбище названо Троицким, по имени кладбищенской церкви Святой Троицы. После пожара 1773 года захоронения в Красноярске велись на Всесвятском кладбище у Всехсвятской церкви.
Город рос, и кладбище, оказавшееся в черте города, расширить далее не представлялось возможным.
В середине 1820-х годов под началом архитектора Вильяма Гесте был разработан перспективный генеральный план города. План города был утверждён императором. В верхнем левом углу плана написано: «На подлинном собственною е. и. в. написано рукою тако: быть по сему. Николай I. С. Петербург, ноября 2 дня 1828 года».
По плану застройки Красноярска 1828 года под новое кладбище была отведена площадь на горе за рекой Качей.
Решением Енисейского губернского правления от 29 мая 1835 года были утверждены план и фасад здания церкви. Они были разработаны губернским архитектором Г. Маковецким и помощником его, архитектором Петром Шаровым. Холодная Троицкая церковь заложена 20 мая 1836 года, но через три месяца было получено разрешение от епископа Томского и Енисейского Агапита, о дозволении построить и теплый придел. Он был освящён во имя святителя Иннокентия Иркутского 21 августа 1842 года, а Троицкий придел освящён 11 октября 1848 года.
После освящения придела во имя святителя Иннокентия Иркутского начались захоронения на новом кладбище. Одно из первых сохранившихся захоронений датируется 1843 годом. Это могила мещанина Федора Коллегова.
Сначала кладбище имело небольшую площадь, затем оно постепенно расширялось, производились прирезки земли с северной и восточной стороны. В 1850-е годы на средства красноярского купца Николая Иноземцева была построена каменная ограда с воротами на западной стороне кладбища, а позднее и с южной стороны.
В 1860-е годы купец Матвей Сажин построил каменную часовню во имя Святых Апостолов Петра и Павла.
В 1914 году кладбище расширили и с западной стороны.
В 1970-е годы XX века кладбище хотели уничтожить, но власти прислушались к протесту родственников, имевших здесь захоронения, к протестам и просьбам церкви. Кладбище оставили, однако и заботы о нём не проявляли.
По данным КрасТИСИЗ, на 1976 год на кладбище было зарегистрировано более 30 тысяч захоронений (могил).
В 1991 году Ольга Аржаных создала общественную организацию «Культурно-исторический музей-некрополь Троицкого кладбища в Красноярске». В 1996 году администрация города Красноярска придала кладбищу статус историко-мемориального; однако в 2003 году таковой статус был отозван.
Структура кладбища
Объекты культурного наследия
Памятники архитектуры
- Могила архитектора С. Г. Дриженко (1878 - 1946)[1]
Памятники истории
- Могила А. И. Гладкова (1907—1928) — секретаря райкома ВЛКСМ
- Могила Ф. К. Дриженко (1858—1922) — гидрографа-геодезиста
- Место предполагаемого захоронения декабиста М. Ф. Митькова
- Место предполагаемого перезахоронения камергера Н. П. Резанова
- Могила просветителя Т. А. Сайлотова (1845—1918)
- Братская могила членов исполкома Красноярского Совета партийной организации, видных и активных революционеров-большевиков, деятелей профсоюзного движения в Красноярске, расстрелянных колчаковцами в 1919 году
- Могила Г. В. Юдина — библиофила
- Братская могила членов исполкома Красноярского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Т. П. Марковского, А. П. Лебедевой, С. В. Печёрского, казнённых интервентами 27 июля 1918 года
- Братская могила военных лётчиков — участников Великой Отечественной войны, похороненных госпиталями Красноярска в 1941—1945 годы
- Братское кладбище воинов Советской армии, умерших от ран в госпиталях города Красноярска в 1941—1945 годы
- Могила художника Д. И. Каратанова (1874—1952)
- Могила оперной певицы М. Н. Риоли-Словцовой (1889—1954)
- Могила оперного певца П. И. Словцова (1886—1934)
- Могила архитектора В. А. Соколовского (1886—1934)
- Могила П. Ф. Суриковой — матери художника В. И. Сурикова (1818—1895)
- Могила А. И. Сурикова — брата художника В. И. Сурикова (1856—1930)
- Могила писателя Н. С. Устиновича (1911—1962)
Известные люди, похороненные на Троицком кладбище (в алфавитном порядке)
- Агапов, Михаил Павлович (? — 1913) — известный резчик по камню, был единственным гравером в Енисейской губернии, участвовал в первой сельскохозяйственной выставке в Красноярске (1892), получил похвальную грамоту;
- Абалаков, Онисим (1841 — 1891) и его сын Михаил (1880 - 1910) — потомственные казаки. Михаил — отец известных советских альпинистов братьев Евгения и Виталия Абалаковых;
- Ауэрбах, Николай Константинович — (1892 - 1930) ученый-археолог, краевед, общественный деятель;
- Башилов, Иван Яковлевич (1892 — 1953) — ссыльный профессор, разработавший в течение года технологию аффинажа (высшей очистки платины), которую в России пытались создать на протяжении полутора веков;
- Бессонов, Фёдор Владимирович (1868 — 1947) — старший матрос канонерской лодки Кореец, которому цесаревич Николай, будущий царь, во время путешествия в Японию в 1891 вручил свои часы за хорошую службу;
- Гадалов, Николай Герасимович (1835 — 1898) — потомственный почётный гражданин, купец;
- Голосов, Виктор Федотович (1906 — 1971) — советский философ, профессор, доктор философских наук;
- Давыдов, Василий Львович (1793 — 1855) — участник Отечественной войны 1812 года, декабрист;
- Дриженко, Фёдор Кириллович (1858 —1922) — известный гидрограф, именем которого назван мыс у северной оконечности Новой Земли;
- Дыхно, Александр Михайлович (1909 - 1957) — доктор медицинских наук, профессор, основатель красноярской школы хирургов;
- Зарубов, Петр (? — 1918) — юнкер;
- Ермолаев, Симон Афанасьевич (1870 — 1948) — депутат I Государственной думы Российской империи от Енисейской губернии, был посаженным отцом на свадьбе В.И. Ленина и Н.К. Крупской, когда они венчались будучи в ссылке в с. Шушенском;
- Ирхо, Георгий Ефимович (1912 - 1965) — кандидат медицинских наук, доцент, заведующий кафедрой общей хирургии Красноярского государственного медицинского института ;
- Копылов, Василий Иванович (? - 1844) — губернатор Енисейской губернии;
- Каратанов, Дмитрий Иннокентьевич (1874 - 1952) — первый из сибирских художников, удостоенный почётного звания заслуженного деятеля искусств РСФСР;
- Комаров, Александр Федорович (? - 1907) — член городской думы, общественный деятель, краевед, первый книготорговец в Красноярске;
- Красножёнова, Мария Васильевна (1871 — 1942) — известный краевед, фольклорист;
- Кузнецов, Иван Иванович (1847 — 1910) — купец-меценат;
- Лессинг, Христиан Фридрих - (1809 — 1862) — врач-гомеопат, ботаник, метеоролог, путешественник, золотопромышленник, мельник и пивовар;
- Макаров, Василий Яковлевич — протоиерей, племянник вице-адмирала С. О. Макарова;
- Мамеев, Степан Николаевич (1859 — 1939) — известный библиограф, историограф, архивариус, составивший родословное древо В. И. Сурикова;
- Миклашевская, Генрика Павловна (1871 – 1962) — ботаник;
- Микуцкий, Борис Антонович - (1914 - 1974) — Герой Советского Союза
- Митьков, Михаил Фотиевич (около 1791 — 1849) — участник Отечественной войны 1812 года, декабрист, метеоролог;
- Модль, Михаил Озвович (1882 — 1957) — врач-хирург Железнодорожной больницы на станции Красноярск;
- Олониченко, Алексей Иванович - (1874 – 1946) — селекционер-садовод;
- Парфентьев, Иван Федорович (1823 – 1899) — мещанин, мемуарист, коренной красноярец, окончил местное училище, работал 27 лет в городском суде частным поверенным;
- Попов, Александр Григорьевич (1865 — 1930 ) — художник и скульптор.
- Потылицын, Николай Ильич (1890 — 1962) — дядя по матери В.П. Астафьева;
- Прушинская, Лида (1950 — 1964) — школьница, трагически погибшая при спасении ребёнка на пожаре;
- Пулло, Николай Константинович (1869 — 1942) — врач-гинеколог;
- Рачковская, Екатерина Александровна (1857 — 1900) — с неё в 1891 году В. И. Суриков написал портрет "Сибирская красавица", общественный деятель конца 19 века.
- Рачковский, Пётр Иванович (1850 — 1921) — действительный статский советник, почетный Мировой судья ,работал врачом в Красноярске; многие годы являлся врачебным инспектором Енисейской губернии. Один из организаторов и руководителей Общества врачей Енисейской губернии. Преподавал в Красноярской фельдшерско-акушерской школе. Возглавлял Владимирский приют. Занимался большой общественной и благотворительной деятельностью.
- Савенков, Иван Тимофеевич (1846 — 1914) — педагог, историк, археолог, труды которого вошли в золотой фонд русской и европейской науки;
- Словцов, Пётр Иванович (1886 — 1934) — оперный певец;
- Смоктунович, Анна Акимовна (1902 — 1985) — мать советского и российского актёра театра и кино Иннокентия Михайловича Смоктуновского;
- Соколовский, Владимир Александрович (1874 — 1959) — российский и советский инженер-архитектор;
- Спандарян, Сурен Спандарович (1882 - 1916) — революционер, армянский литературный критик и публицист;
- Сурикова, Прасковья Фёдоровна (1818 — 1895) — мать русского художника В.И. Сурикова и его младший брат * *Суриков, Александр Иванович (1856 - 1930);
- Татьянин Александр Евдокимович (1913 - 1956) — советский архитектор.
- Худоногов, Юрий Иванович (1924 - 1967) — советский и российский художник, яркий представитель советского искусства шестидесятых годов;
- Шаров, Петр Алексеевич (1799 — 1846) — архитектор, один из авторов проекта Троицкой кладбищенской церкви;
- Чернышёв, Леонид Александрович (1875 — 1932) архитектор, художник;
- Чулков, Михаил Прокопьевич (1881 — 1942) — первый кинорежиссёр и кинооператор дореволюционного Красноярска;
- Юдин, Геннадий Васильевич (1840 — 1912) — российский библиофил, купец и промышленник.
Галерея
- Troitsk churchyard.JPG
Плита над могилой
- Troitskoe Cemetery.jpg
Раннее захоронение
- Davidov thomb.JPG
Памятник над могилой декабриста В. Л. Давыдова
- Mitkov thomb.JPG
Памятник декабристу М. Ф. Митькову
- Slovtsov tomb.JPG
Памятник над могилой оперного певца П. И. Словцова
- Troitsk church-2.JPG
Свято-Троицкий собор
- Troitsk chapel.JPG
Часовня во имя Святых Апостолов Петра и Павла
- Gadalov thomb.JPG
Памятник над могилой Н. Г. Гадалова
- Могила Ф.К.Дриженко.jpg
Памятник над захоронением Ф.К.Дриженко
Напишите отзыв о статье "Троицкое кладбище (Красноярск)"
Литература
- Аржаных О. П. Место угоже... и высоко. — Красноярск: Буква, 1998.
- Аржаных О. П. Что в имени тебе моем.... — Красноярск, 2008. — 474 с.
Примечания
- ↑ [naov.ru/?drigenko_sergei-master_krasnojarskogo_moderna Дриженко Сергей Георгиевич - мастер красноярского модерна]
Ссылки
- [wikimapia.org/#lat=56.0208255&lon=92.8881168&z=18&l=1&m=a&v=2 Троицкое кладбище со спутника]
Отрывок, характеризующий Троицкое кладбище (Красноярск)
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
