Тройственный альянс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Тройственный альянс (англ. Triple Alliance) — образованный 23 января 1668 года в Гааге тройственный союз Англии, Швеции и Республики Соединённых провинций. Он возник в оборонительных целях, чтобы остановить экспансию Людовика XIV в Деволюционной войне. Союз так никогда и не участвовал в войне, но был достаточно серьёзной угрозой, вынудив Людовика остановить наступление и подписать с Испанией мир в Аахене.



Причины возникновения союза

Коалиция образовалась совершенно неожиданно для правительства Людовика XIV. Неожиданность была вызвана ещё и тем, что на помощь Испании выступили недавние союзники Франции по антигабсбургской борьбе — Голландия, Швеция, Англия. Основной причиной была настороженность по поводу агрессивной политики Франции, по сути вставшей на путь захватнической войны. Инициаторами союза выступали голландцы, которых не устраивал введенный Кольбером высокий французский таможенный тариф 1667 года, подрывавший их торговлю. Кроме того, их совершенно не устраивала перспектива оказаться в непосредственном соседстве с воинственной феодально-абсолютистской Францией, в случае, если та оккупирует Южные Нидерланды. Голландская буржуазия предпочла вступить в союз со своим вековым кровным врагом — Испанской монархией и сумела вовлечь в коалицию также Швецию и Англию. Успешному образованию этой коалиции помогло и то, что английский парламент, недовольный политикой Карла II Стюарта, принудил его резко изменить курс, прервать войну с Голландией и вступить с ней в союз против Франции. Одновременно Швеция выступила в качестве гаранта Вестфальского мира.



Напишите отзыв о статье "Тройственный альянс"

Отрывок, характеризующий Тройственный альянс

– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.