Тропический лес

Тропический лес — лес, распространённый в тропическом, экваториальном и субэкваториальном поясах между 25° с. ш. и 30° ю. ш. Тропические леса встречаются в широком поясе, окружающем Землю по экватору и разрываемом только океанaми и горами.

Общая циркуляция атмосферы происходит из зоны высокого атмосферного давления в районе тропиков в зону низкого давления в районе экватора, в том же направлении переносится испаряемая влага. Это приводит к существованию влажного экваториального пояса и сухого тропического. Между ними находится субэкваториальный пояс, в котором увлажнение зависит от направления ветра (муссона), зависящего от времени года.

Растительность тропических лесов очень разнообразна, зависит главным образом от количества осадков и их распределения по временам года. В случае обильных (более 2000 мм) и их более или менее равномерного распределения развиваются влажнотропические вечнозелёные леса. По мере удаления от экватора появляются леса, в которых увлажнение зависит от времени года: дождливый период сменяется сухим. Это — зимнезелёные переменно-влажные тропические леса с опадающими на время засухи листьями. Далее эти леса сменяются саванновыми лесами. При этом в Африке и Южной Америке муссонные и экваториальные леса сменяются саванновыми лесами с запада на восток. При ещё более засушливом климате древостои разрежаются, саванновые леса сменяются ксерофильными колючими лесами и зарослями кустарников.

Классификация тропических лесов

Основными группами формаций тропических лесов являются дождевые, или влажные, и сезонные.

• Влажные тропические леса — распространены в экваториальном поясе, характеризуются обильным выпадением осадков (2000—7000 мм, иногда даже до 12 000 мм) и относительно равномерным их распределением в течение года при практически неизменной средней температуре воздуха (24—28°С). Основные регионы распространения: Южная Америка, Центральная Африка, Юго-Восточная Азия и Австралия. Влажные тропические леса считаются центром эволюционной активности, местом формирования новых видов, распространяющихся в остальные регионы. Они являются наиболее древним типом растительности, практически не изменились с третичного периода. Основными группами влажнотропических лесов являются влажные вечнозеленые горные леса, тропические болотистые леса, дождевые тропические равнинные леса, мангры.
  • Мангры распространены в приливно-отливной зоне тропических побережий и, если этому благоприятствуют тёплые течения, то и вдоль берегов в умеренной климатической зоне. Они произрастают в местах, свободных от воды во время отлива и затопленными во время прилива.
  • Тропические горные вечнозелёные леса произрастают как правило выше 1500—1800 м, где температуры воздуха опускаются до 10—12° и ниже, что не даёт развиваться многим организмам. Относительной сохранности этих лесов, имеющиих заметное значение в стабилизации природных условий (водоохранное, противоэрозионное и др.), способствует их низкое хозяйсвенное значение, связанное с трудностями освоения по условиям рельефа.
  • Болотистые леса занимают заметно меньшую площадь, чем незатопленные равнинные леса. По своим свойствам они близки, хотя и имеют достаточно отличий. Будучи распространены на тех же равнинах, они создают ландшафтную мозаику тропических лесов.
• Сезонные тропические леса произрастают в областях, где несмотря на хорошее увлажнение, (2500—3000 мм), имеется засушливый период. Количество осадков и продолжительность засушливого периода в разных лесах неодинакова, среди них различают вечнозелёные сезонные леса (например австралийские эвкалиптовые), полувечнозелёные леса (листопадные виды представлены в верхнем ярусе, в нижнем — вечнозелёные), светлые разрежённые леса (флористический состав беден, бывает представлен одной породой). Листопадные сезонные тропические леса делятся на муссонные леса и саванновые леса.
  • Муссонные леса произрастают в области действия муссонов, сухой период длится около 4—5 месяцев. Находятся в Южной и Юго-Восточной Азии, в том числе в Индостане, Индокитае, полуострове Малакка, на северо-востоке острова Ява. Леса этого типа произрастают также и в Вест-Индии и Центральной Америке (остров Тринидад, Коста-Рика) и Западной Африке.
  • Саванновые леса распространены в тропических районах с четко выраженным сухим сезоном и годовой суммой осадков меньшей, чем в поясе сомкнутых лесов. Распространены на большей части Кубы и других островов Карибского моря, во многих районах Южной Америки, Восточной и Центральной Африки и кое-где в Индии, Китае и Австралии.
  • Колючие ксерофильные леса и кустарники произрастают в местностях с ещё меньшим количеством осадков например, каатинга, продолжительность сухого сезона не менее 6 месяцев.

Растительный мир

Влажнотропическая растительность

Влажные тропические леса характеризуются наибольшим на Земле богатством флоры (св. 4/5 всех видов растений), преобладанием в ней древесных видов (около 70 % высших растений), их разнообразием (от 40 до 100 видов на 1 га). В отличие от умеренных лесов, в тропических лесах редко встретишь два рядом стоящих дерева одного вида.. В болотистых лесах больше невысоких деревьев, особенно пальм, более развита поверхностная корневая система.. Чрезмерное количество осадков, например в болотистых местностях Индонезии, затрудняет аэрацию почв, чем обедняет флористический состав. Во влажнотропических лесах преобладают виды семейств Диптерокарповые, Бобовые, Миртовые, Пальмы, распространены и древовидные папоротники. Стволы деревьев обычно прямые, ветвящиеся ближе к верхушке, с тонкой и гладкой корой. Листья деревьев как правило крупные, плотные, кожистые. От стволов деревьев отходят мощные досковидные корни, которые могут достигать высоты 8 м. Деревья болотистых лесов часто имеют ходульные корни.

В структуре дождевого тропического леса обычно различают 3 древесных яруса. Верхний ярус состоит из отдельных гигантских деревьев высотой 50—55 м, реже 60 м, кроны которых не смыкаются. Деревья среднего яруса, высотой 20—30 м, образуют сомкнутый полог. В этом ярусе сосредоточена основная масса лиан и эпифитов. Высота деревьев нижнего яруса не превышает 20 м, развитие этого яруса зависит от освещённости, поэтому в зрелых лесах он разрежен и не препятствует движению людей. Кустарниковый и травяной ярусы трудно чётко разграничить, некоторые травы, например банан, могут достигать высоты 6 м. В спелом лесу флористический состав травяного яруса обычно состоит из 1—2 видов. В более тёмных местах травянистый покров и кустарники отсутствуют, а в более светлых местах, на опушках, по берегам рек, они достигают своего великолепия. Велика роль споровых растений: папоротников и плаунов. Благодаря разнообразию видов и жизненных форм ярусы не имеют чётких границ, тем более, что очень развита внеярусная растительность: лианы и эпифиты. В горных влажных тропических лесах высота деревьев 1-го яруса двухъярусного древостоя не превышает 20 м. Здесь распространены папоротники, бамбуки, эпифиты.

Цветение в тропическом лесу относительно равномерно распределено в течение года. Некоторые виды цветут круглый год, при этом у них одни ветви цветут, а на некоторых созревшие плоды. У многих деревьев цветки и соцветия образуются непосредственно на стволах и безлистных участках ветвей. Это называется каулифлория. Есть виды пальм, бамбуков и других растений, которые имеют кратковременное цветение одновременно всех экземпляров данного вида. Несмотря на благоприятные в течение всего года условия для роста, деревья имеют период покоя.

Хотя вечнозелёные леса, даже отдельные деревья в этих лесах, никогда не стоят без листьев, деревья всё же сбрасывают свою листву, правда не сразу (кроме некоторых видов), а порциями. Распускающиеся листья могут быть разных ярких цветов: красного, буро-красные, белые и другие Листья деревьев верхних ярусов ксерофильные: большие, жёсткие, блестящие, так как в жаркое дневное время очень велика транспирация (испарение). Листья в глубине леса представляют собой полную противоположность. Разнообразные кустарники и травянистые растения имеют не ксерофильные приспособления, а наоборот, для удаления избытка влаги, ведь транспирация под пологом леса не велика.

Растения мангр приспособлены к жизни в солёной среде, на почвах, лишённых доступа кислорода. Видовой состав не богат: учитывая морские травы и галофильные суккуленты их насчитывается около 50 видов, относящихся к 12 родам из 8 семейств, большинство относятся к родам Ризофора, Авиценния, Bruguiera. Эпифитов и лиан мало. Распространены ходульные и дыхательные корни. У многих растений мангр семена прорастают на материнском растении в ещё незрелых плодах. Деревья высотой 8—15 м образуют сомкнутый полог.

Растительность сезонных тропических лесов

В муссонных лесах можно выделить три основные группы растительных сообществ.

1. В смешанных лесах доминируют терминалии, далбергии, альбиции и другие, подлесок состоит из бамбуков и небольших пальм.
2. В тиковых лесах — тиковое дерево (тектона большая), листопадные Acacia lencophloea и Albizzia procera и вечнозелёные Butea frondosa, Scheichera trijuda и др.
3. Леса из шореи исполинской, подлесок из терминалии, стеркулии и др.

В Индии произрастают эбеновые деревья, индийский лавр. Лианы и эпифиты хотя и не так многочисленны, как в вечнозелёных, но их больше, чем в саванновых лесах. Полог леса в муссонных лесах разрежен по сравнению с влажнотропическим лесом, поэтому в них травяной покров сомкнут. Травы в основном однолетние, в наиболее сухих местностях преобладает дикий сахарный тростник

Для верхнего яруса лесов этого типа в Западной Африки особенно характерен триплохитон (Triplochiton scleroxylon).

Для саванновых лесов типичны листопадные деревья из семейства бобовых, крона которых как правило плоская зонтиковидная. Деревья имеют высоту до 18 м. В местах, где высота деревьев 3—4,5 м, в сезон дождей травы могут быть выше деревьев. Основу травяного покрова составляют злаки.

В колючих ксерофильных лесах встречаются деревья с чешуевидными листьями и кустарники с зелёными стеблями без листьев. Растения часто покрыты колючками, ткани стеблей и корней способны запасать воду.

Животный мир

См. также: Лесная фауна

По количеству видов тропические леса значительно превосходят леса умеренных и холодных стран, фауна тропических дождевых лесов является наиболее богатой, тем не менее количество представителей каждого отдельного вида в них небольшое.

Как правило тропические лесные животные живут на деревьях, преимущественно в кронах. Представителями млекопитающих являются обезьяны, белки, летяги, ленивцы, шипохвостые белки, иглошерсты, некоторые насекомоядные, хищные и так далее. Птиц представляют попугаи, дятлы, туканы, колибри, краксы, гоацины и другие; примерами пресмыкающихся являются хамелеоны, древесные змеи, некоторые гекконы, игуаны, агамы; земноводных — некоторые лягушки. Многие пресмыкающиеся ядовиты.

Во влажнотропических лесах из-за недостатка света подлесок и травяной покров беден, поэтому наземных видов в них мало. Их представляют тапиры, носороги, пекари, бегемоты. Ареалом крупных млекопитающих, в том числе слонов, жирафов, буйволов здесь являются сезонные тропические леса.

Очень многообразны беспозвоночные, они могут быть достаточно крупными, выделяться богатством форм и окраски, среди них муравьи, термиты, многоножки, бабочки и другие.

Экология

Тропические леса исключительно важны для биосферы планеты, они являются местообитанием почти половины всех населяющих её биологических видов, свыше 80 % всех видов растений. Площадь тропических лесов составляет половину лесной территории Земли. Они производят 69 % всей чистой первичной продукции лесов мира. Тропические леса высвобождают около 55,5 Гт кислорода в год. В биомассе влажноропических лесов находится более половины надматерикового запаса органического вещества, связано около 4,6 Гт углекислого газа. Тропические леса испаряют около 9 % поступающей в атмосферу воды. Несмотря на высокую биологическую продуктивность (до 3500 г/м² в год) и большой опад листьев, запас подстилки в них значительно меньше, чем в умеренных лесах. Это связано как с интенсивностью промывки в дождевых лесах, так и с общей интенсивностью разложения, причём грибы и термиты перерабатывают свыше 90 % ежегодного прироста растительного вещества. Остальное съедают растительноядные, которые, в свою очередь, служат источником питания для хищников.

Половина первичных тропических лесов исчезла — вместо них либо выросли вторичные леса, либо остались травянистые сообщества, которые могут превратиться в пустыни. Наибольшие опасения вызывает сокращение дождевых тропических лесов. Экосистемы сезонновлажных тропиков адаптировались как к сезонным изменениям, так и к межгодовым различиям в длительности сухого и влажного периодов, поэтому они более устойчивы к антропогенным воздействиям. Процесс усугубляется тем, что при вырубке лесов всего за 1—2 года происходит вымывание питательных веществ из почвы в подпочвенный грунт. Основными причинами сокращения площади тропических лесов являются:

• подсечно-огневое земледелие,
• выжигание лесов под пастбища,
• лесоразработка.

Многие международные организации, например МСОП, ФАО ООН, ЮНЕП, осознают важность тропических лесов для биосферы планеты и содействует их сохранению. Здесь создано около 40 млн га охраняемых территорий, среди них национальные парки Салонга и Майко (Заир); Жау, Амазонский (Бразилия); Ману (Перу), Канайма (Венесуэла). Существует мнение, что для сохранения тропических лесных экосистем охраняемые территории должны охватывать не менее 10 % площади лесов.

Ссылки

• [volnomuvolya.com/poleznie_rasteniya_tropiceskih_lesov.html Полезные растения тропических лесов]
• [www.clow.ru/a-priroda/1740.html Энциклопедия природы. Тропический лес]
• [www.polit.ru/article/2006/03/14/lesamir/ Валентин Страхов. Какие леса еще остались в мире]

Отрывок, характеризующий Тропический лес

Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.