Тропою грома (балет)

Тропою грома
Тропою грома
Сцена из 3 картины II акта
Композитор	Кара Караев
Автор либретто	Юрий Слонимский
Источник сюжета	Роман Питера Генри Абрахамса «Тропою грома»
Хореограф	Константин Сергеев
Дирижёр-постановщик	Эдуард Грикуров
Сценография	Валерий Доррер
Количество действий	3
Год создания	1957 год
Первая постановка	4 января 1958 года
Место первой постановки	Ленинградский театр оперы и балета им. С. М. Кирова

«Тропо́ю гро́ма» (азерб. İldırımlı yollarla) — балет в трёх действиях и шести картинах Кара Караева. Либретто Юрия Слонимского по мотивам одноимённого романа Питера Генри Абрахамса.

История создания

Партитуру Кара Караев посвятил памяти Сергея Прокофьева.

Вот как описывается балет в Большой советской энциклопедии:

Острым чувством современности проникнута музыка балета К. Караева «Тропою грома». Музыкальная драматургия этого произведения отличается непрерывностью развития, конкретность танца соединяется в нём с широким симфоническим дыханием.

В 1967 году Кара Караев был удостоен Ленинской премии за этот балет.

Действующие лица

• Ленни Сварц, молодой учитель, мулат
• Ханна Сварц, его мать, мулатка
• Лиззи, его сестра
• Мако, молодой учитель, негр
• Герт Вильер, белый плантатор
• Сари Вильер, его дочь
• Вильджон, управляющий имением Вильера, белый
• Смит, его помощник, белый
• Отец Абель, старый проповедник, мулат
• Фанни, служанка в доме Вильера, мулатка
• Ларри, лакей в доме Вильера, мулат
• Тетка Анни, мулатка
• Три служанки
• Цветная девушка
• Цветные юноши
• Вождь негритянского племени.
• Вербовщик
• Хозяин кафе
• Друзья Ленни, гости из белого дома

Либретто балета

Действие происходит на юге Африки в наши дни (40-е годы XX века).

Площадь южноафриканского городка. В кабачке пирует группа студентов. К компании присоединяется Ленни в мантии и шапочке выпускника университета, счастливец, только что получивший диплом, который он с радостью показывает товарищам. Ленни затягивает любимую студенческую песенку. Пришёл час прощания со студенческой братией. Ленни уезжает домой. Молодые люди, переполненные радостью жизни, забывают о суровой действительности. А она мстит им за это. Резкий удар, и один из студентов падает - контролер железной дороги напоминает цветным, что им воспрещен вход в вагон для белых. Превозмогая боль, вполголоса начинает студенческую песенку тот, кого ударил контролер. Веселей, не горюй! Вперед и вперед! Поезд трогается. И вот Ленни в родном селе. Увидев хорошо одетого человека с чемоданами, цветные ребятишки принимают Ленни за белого. Дети разбегаются по деревне с сообщением о приезде незнакомца. Дверь дома раскрывается. На пороге - преждевременно состарившаяся женщина. Она низко кланяется хорошо одетому незнакомцу. Ленни поднимает на руки мать, отвыкшую от сыновней ласки. Руки матери ласкают голову сына. Вся деревня уже оповещена быстроногими вестниками. С гордостью знакомит мать своего сына с односельчанами, со старым проповедником, давно мечтавшим научить грамоте свою паству. Лиззи бросается брату на шею. Девушки танцуют для Ленни. Танец с гитарами заводит красавица Фанни. Почтительно взирают односельчане на мантию и шапочку Ленни. По просьбе матери он облачается в этот диковинный наряд и сразу делается для окружающих могущественным учёным. На деревенской площади появляется помещик Герт в сопровождении своего управляющего Вильджона и его помощника Смита. Жители деревни низко склоняются перед ними. Один только Ленни смотрит прямо в глаза белому господину. Смит сбивает с головы Ленни его шапочку, но Ленни снова надевает её, чем вызывает негодование спутников Герта. Взрыв ярости белого помещика кажется неминуемым, но на помощь приходит Фанни. Она проскальзывает между Гертом и Ленни. Движения её танца кружат голову Герту, отвлекая от Ленни. На этот раз гроза миновала. Волнистые просторы вельда - необъятной степи Южной Африки. Здесь легче дышится, чем в деревне. Ленни мечтает о школе, которую он откроет в селе. Внезапно тяжёлые удары сыплются на его голову. Вильджон и Смит решили проучить зазнавшегося "черномазого". Чьи-то шаги пугают их, они исчезают во мраке. Издали, виден светлячок. Это идет дочь помещика Сари, освещая свой путь электрическим фонариком. Она наслаждается тишиной и прохладой ночи и чуть не наступает на человека, лежащего без чувств. Готовая помочь незнакомцу, она освещает его лицо. Цветной! В ужасе Сари отступает от него. Ленни приходит в себя. Потрясенный пережитым, он с гневными возгласами наступает на белую девушку. Взрыв гнева истощает силы Ленни, и он снова падает. Сари, движимая непривычным состраданием к цветному, возвращается и, сняв с себя шарф, перевязывает рану Ленни. Затем она удаляется. Школа. Ленни занимается с ребятишками. Лиззи приводит своих подружек: пусть полюбуются её братом. Приходит Вильджон. Он уводит Ленни в помещичий дом. Сопровождаемый ватагой своих учеников, к школе приближается Мако, негритянский учитель из соседнего крааля. Но проповедник не позволяет цветным ребятишкам общаться с черными учениками Мако. Мако же против розни между цветными и черными. Проповедник гонит прочь негритянских детей. В это время появляется Ленни. Встреча с Гертом повергла его в тяжелое раздумье. Он не замечает ни встревоженных односельчан, ни Мако, учившегося вместе с ним в университете. Мако затягивает студенческую песенку. Ленни радостно откликается на дружеский привет. Они обнимаются. Ребята следуют примеру своих учителей. Затем все расходятся. К опустевшей школе медленно приближается Сари. Её взгляд падает на Ленни, возвратившегося в школу. Долго, не отрываясь, смотрят они друг другу в глаза. Ленни обеспокоен. Если их увидят вместе, Сари погибла. Пусть уходит отсюда, из села, где живут черные. Сари воспринимает слова чернокожего как оскорбление и убегает. В Ленни все протестует против разрыва. Но к его ногам падает мать, она заклинает вырвать из сердца белую девушку, которая принесёт гибель ему, семье, односельчанам. И Ленни, борясь с любовью, обещает исполнить её волю. Гремит оркестр. Со всех сторон стекаются цветные. Победным маршем идут белые люди, несущие огромный плакат, с которого смотрит счастливо улыбающийся негр. Это вербовщики рабочей силы. Чтобы заинтересовать доверчивое население, предприниматели обставляют вербовку как народный праздник, угощают пивом. Вербовщики разжигают рознь между цветными и черными. Они соблазняют наивных подвыпивших людей украшениями для их жен, конфетами для детей, теплыми одеялами, оберегающими от холодных зимних ветров. Из-за такого одеяла вождь негров, подстрекаемый вербовщиками, вступает в драку с одним из цветных и убивает его. Тщетно Мако требует, чтобы вербовщики прекратили натравливать цветных на черных. Решив покончить со смутьяном, Смит стреляет в Мако, но по ошибке попадает в вождя негров. Два трупа лежат на земле. Горе охватывает цветных и чёрных. Двор дома Герта. Работают цветные служанки. Спрятавшись от жары, под корзиной дремлет Ларри. Лиззи и её подруги затевают с ним возню. Их останавливает Фанни, увидевшая приближающегося Герта. Стараясь не попадаться на глаза хозяину, все разбегаются. Герт останавливает Фанни, грубо заигрывая с ней. Но когда Герт хочет её обнять, она кусает его за руку. Пинком ноги Герт отшвыривает непокорную. Появившаяся Сари мешает его расправе с Фанни. Отец и дочь уходят. Служанки принимаются за работу. Но ненадолго. Лиззи принесла шапочку своего брата. Она надевает её на голову: как она похожа на Ленни! Служанки одна за другой объясняются в любви важному и красивому "учителю". Их забаву прерывает Ларри. Он подслушал девичьи разговоры и грозит рассказать о них Ленни. Девушки решают наказать Ларри. Во время веселой возни они набрасывают ему на голову наволочку. Ничего не видя, парень хватает кого попало. Случайно он наталкивается на вышедшую из дома Сари, обнимает её и кружит в воздухе. Возмущенная поведением цветного слуги Сари срывает наволочку и бьет Ларри по лицу. Перепуганные насмерть служанки не знают, как вымолить прощение. А Сари глядит на коленопреклоненного Ларри, на окаменевших от страха служанок, на Лиззи и думает о Ленни. По её знаку служанки удаляются. Издалека доносятся звуки гитары, и каждый вздох гитары напоминает Сари о человеке, к которому её влечет. Ночь. Ленни один в вельде. Ждет ли он здесь Сари или бежит от встречи с ней? Она устремляется к нему, готовая первая сказать о любви. Снова встречаются их взгляды. И снова Ленни закрывает глаза руками. Ему нельзя смотреть на белую девушку, даже если он любит её больше жизни. Ласково, но твёрдо Сари отводит его руки, и все преграды на пути их любви рушатся. Такими увидел их Мако. Он в ужасе от того, что кто-то может застать их вместе - белую девушку и цветного юношу. Чьи-то пьяные голоса нарушили тишину вельда. Мако пытается отвлечь внимание пьяных гуляк от Сари и Ленни, и это ему удается. Но белые не настолько пьяны, чтобы пропустить случай избить дерзкого негра. Мако с трудом держится на ногах. На его плечо ложится рука Ленни. Робко смотрит Мако на Сари. Отныне он стал хранителем их тайны. И они знают, что он не предаст их. Рождество в доме Герта. Гости танцуют старинные танцы первых колонистов. Среди гостей появляется Сари. Её мысли далеко отсюда - с Ленни. Бьют часы. Волнение Сари усиливается. Час бегства с Ленни настал. Сари скрывается. Её уход замечает Вильджон и сообщает Герту, что Сари сбежала из дома. Герт и Вильджон спешат в погоню. Сад перед домом. В окнах, сквозь спущенные жалюзи, видны фигуры танцующих. Крадучись, пробирается в сад Ленни. Навстречу ему сбегает Сари. Они бросаются друг к другу. Встревоженная Фанни предупреждает их об опасности. Но поздно. Выход из сада преграждает Смит, а из дома выбегают Герт и Вильджон. Ленни и Сари связывают одной веревкой. Герт бьет Сари по лицу. Выбегают гости. Они с презрением смотрят на Сари. Мужчины хотят расправиться с Ленни на месте. Тесно обнявшись, смотрят Сари и Ленни на разъяренную толпу. Ничто не разъединит их, даже смерть. Герт намерен расправиться с беглецами сам, и отсылает гостей в дом. Завязывается драка между Ленни и Гертом. Сари пытается защитить Ленни от отца, но он швыряет её в толпу цветных. Снова отчаянная борьба между Ленни и Гертом. Сейчас Герт убьет юношу. Фанни наносит Герту удар ножом. Герт падает. Вызванные Вильджоном вооружённые надсмотрщики окружают Сари и Ленни. Пылают костры в деревне. Мать Ленни, распростёртая на земле, прижимает к груди мантию сына. К Богу взывает проповедник. Среди стоящих на коленях людей вырастает фигура Мако. Он склоняется к матери. Бережно берет из её рук мантию. Мако рассказывает о любви Сари и Ленни. Голос Мако звучит все суровее и твёрже. К нему придвигаются люди - черные и цветные. Перед шествием цветных и черных распахиваются безграничные просторы африканской земли. На горизонте медленно расходятся свинцовые тучи. Гроза отступает перед гневным шествием цветных и негров - рука об руку, плечо к плечу.

Сценическая жизнь

Ленинградский театр оперы и балета имени С. М. Кирова

Премьера прошла 4 января 1958 года

Балетмейстер-постановщик Константин Сергеев, художник-постановщик Валерий Доррер, дирижёр-постановщик Эдуард Грикуров

Действующие лица

• Сари — Наталия Дудинская, (затем Ольга Моисеева, Алла Осипенко)
• Ленни — Константин Сергеев, (затем Борис Брегвадзе, Святослав Кузнецов, Игорь Чернышёв)
• Мако — Игорь Бельский
• Герт — Михаил Михайлов
• Фанни — Ираида Утретская
• Лиззи — Галина Кекишева, Татьяна Легат
• Тетка Анни — Татьяна Шмырова

Возобновление 21 февраля 1965 года

Балетмейстер-постановщик Константин Сергеев, художник-постановщик Валерий Доррер, дирижёр-постановщик Юрий Гамалей

Действующие лица

• Сари — Ольга Моисеева
• Ленни — Борис Брегвадзе
• Мако — Анатолий Гридин
• Герт — Игорь Чернышёв
• Фанни — Виктория Потёмкина

Возобновление 1972 года

Действующие лица

• Сари — Габриэла Комлева
• Ленни — Борис Бланков

Большой театр

Премьера прошла 27 июня 1959 года на сцене Филиала

Новая редакция, балетмейстер-постановщик Константин Сергеев, художник-постановщик Валерий Доррер, дирижёр-постановщик Евгений Светланов

Действующие лица

• Сари — Ольга Лепешинская, (затем Людмила Богомолова)
• Ленни — Юрий Кондратов, (затем Марис Лиепа)
• Лиззи — Муза Готлиб, (затем Екатерина Максимова, Наталья Филиппова, Татьяна Попко)
• Герт — Сергей Корень, (затем Александр Бегак, Константин Рихтер, Александр Лавренюк)
• Фанни — Юламей Скотт, (затем Аида Истомина)

Спектакль прошёл 23 раза, последнее представление 8 февраля 1964 года

Постановки в других городах

• 1959 — Донецкий театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик Константин Муллер
• 1960 — Минский театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик Наталья Конюс
• 1960 — Казанский театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик Константин Муллер
• 1960 — Куйбышевский театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик Наталья Данилова
• 25 декабря 1960 — Азербайджанский театр оперы и балета им. М. Ф. Ахундова, балетмейстер-постановщик Константин Сергеев, художник-постановщик Валерий Доррер, дирижёр-постановщик Ниязи
• 1961 — Киргизский театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик Кульбубу Мадемилова
• 1961 — Башкирский театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик Виктор Пяри
• 1961 — Молдавский театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик Константин Муллер
• 1962 — Петрозаводский музыкальный театр, балетмейстер-постановщик М. М. Мнацаканян; Сари — Е. Павлова, Ленни — И. Гафт, Мако — А. Минц, Мать Ленни — А. Арак
• 1963 — Таджикский Театр оперы и балета им. С. Айни, балетмейстер-постановщик Наталья Конюс, художник-постановщик Михаил Ушац; Сари — Малика Сабирова, Ленни — Музаффар Бурханов
• 1963 — Воронежский театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик Константин Муллер
• 1963 — Львовский театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик Анатолий Шикеро
• 1964 — Бурятский театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик М. М. Мнацаканян
• 1970 — Сыктывкарский театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик Людмила Бордзиловская
• 1972 — Тбилисский театр оперы и балета, балетмейстер-постановщик Гулбат Давиташвили
• 1975 — Азербайджанский театр оперы и балета им. М. Ф. Ахундова, балетмейстеры-постановщики Рафига Ахундова и Максуд Мамедов
• 1976 — Новосибирский театр оперы и балета, балетмейстер Рафига Ахундова и Максуд Мамедов, Сари — Любовь Гершунова

См. также

• Семь красавиц (балет)
• Лейли и Меджнун (балет, 1969)

Библиография

• Кремшевская Г. Идёт работа над балетом "Тропою грома" // Советская культура.—1957.—26 ноября
• Ивановский Н. Новый советский балет // Вечерний Ленинград.—1958.—№ 7
• Габович М. Поэзией полна жизнь // Советская культура.—1958.—№ 10
• Серикова И. "Тропою грома" // Ленинградская правда.—1958.—№ 27
• Тиме Е. "Тропою грома" // Огонёк.—1958.—№ 8
• Катонова С. "Тропою грома" // Советская музыка.—1958.—№ 3
• Энтелис Л. Роман на языке танца // Нева.—1958.—№ 4
• Богданов-Березовский В. [www.ozon.ru/context/detail/id/6752163/ «Тропою грома»] // Музыкальная жизнь : журнал. — М., 1958. — № 7.
• Сергеев К. Крепить узы дружбы // Театральный Ленинград.—1958.—№ 38
• Эльяш Н. Н. М. Дудинская — Сари // Театральный Ленинград : журнал. — Л., 1958. — № 40.
• Эльяш Н. "Тропою грома" // Театральный Ленинград.—1959.—№ 2
• Львов-Анохин Б. Б. Брегвадзе в партии Ленни // Театральная жизнь.—1959.—№ 10
• Эльяш Н. Образное раскрытие большой темы // Советская культура.—1959.—№ 86
• Житомирский Д. "Тропою грома" // Бакинский рабочий.—1959.—№ 175
• Баженов Б. Поэзия танца // Театральная жизнь.—1959.—№ 16
• Илупина А. Современность на балетной сцене // Советская Россия.—1959.—№ 212
• Шапорин Ю. Песнь нашего времени // Правда.—1959.—№ 254
• Карагичева Л. Признание народа // Бакинский рабочий.—1959.—№ 237
• Эльяш Н. Замечательный дуэт // Труд.—1959.—№ 243
• Львов-Анохин Б. Современная тема в балете // Музыкальная жизнь.—1960.—№ 2
• Красовская В. Мятежный порыв в танце // Нева.—1960.—№ 3
• Попов Ин. Романтика борьбы, поэзия чувств. О балете Кара Караева "Тропою грома" // Советская культура.—1960.—3 марта
• Карагичева Л. Балет "Тропою грома" // Вышка.—1960.—27 марта
• Карагичева Л. "Тропою грома" // Литературный Азербайджан.—1960.—№ 5
• Бартэн А. Правда, только правда! // Ленинградская правда.—1960.—№ 236
• Матео. М. "Тропою грома". Новый спектакль театра им. Н. Г. Чернышевского // Коммунист.—1960.—14 декабря
• Карагичева Л. Голос нашего времени // Бакинский рабочий.—1961.—№ 2
• Германов С. "Тропою грома" // Советская Киргизия.—1961.—№ 48
• Гаджибеков С. "Тропою грома" // Правда.—1961.—№ 79
• Модель М. Тропою новой... // Неман.—1961.—№ 4
• Джафаров Д. Гимн человеку // Советская музыка.—1961.—№ 6
• Чайковский Г. "Тропою грома" // Советская Молдавия.—1961.—№ 265
• Карагичева Л.часть =. Балеты Кара Караева. — Л.: Музгиз, 1959.
• Франгопуло М. Советский балет. — Л., 1960. — С. 42—44. — 48 с. — 7300 экз.
• Бонч-Осмоловская Е. К. Балеты Кара Караева "Семь красавиц" и "Тропою грома". — М.: Советский композитор, 1961. — 89 с.
• Томсон Г. В. (сост.). "Тропою грома" Кара Караева. — Л: Государственное музыкальное издательство, 1962. — 44 с. — 6000 экз.
• А. Рулева. [www.ozon.ru/context/detail/id/4107309/ Борис Брегвадзе]. — Л.-М.: Искусство, 1965. — С. 56—63. — 112 с. — 20 000 экз.
• Ю.И. Слонимский. "Тарас Бульба" в Государственном театре оперы и балета имени С. М. Кирова // [www.ozon.ru/context/detail/id/3835637/ В честь танца]. — М: Искусство, 1968. — С. 45—53. — 402 с. — 25 000 экз.
• Фархадова Р. Балеты Кара Караева. — Баку, 1970. — 54 с.
• Солодовников А. [www.ozon.ru/context/detail/id/4102180/ Ольга Лепешинская]. — М.: Искусство, 1983. — 240 с. — (Солисты балета (серия книг)). — 25 000 экз.
• Зозулина Н. И мастерство, и вдохновенье... // [www.ozon.ru/context/detail/id/2459439/ Алла Осипенко]. — Л.: Искусство, 1987. — С. 91—96. — 256 с. — (Солисты балета (серия книг)). — 25 000 экз.
• Нурджанов Н. В современном репертуаре // Малика Сабирова. — М.: Искусство, 2001. — С. 41—49. — 304 с. — (Солисты балета (серия книг)). — 1000 экз.
• Ваганова И. «Я счастлив работать с вами…» (К истории постановки балета «Тропою грома» в Кировском театре) // Вестник Академии русского балета им. А. Я. Вагановой : журнал. — СПб., 2011. — № 1.

Ссылки

• [www.anl.az/down/qqarayev_biblioqrafiya.pdf Кара Караев. Библиография. Министерство Культуры и Туризма Азербайджанской Республики. Баку 2008. Стр. 140]
• [www.russkoekino.ru/theatre/ballet-0052.shtml Либретто балета Тропою грома]

Видеоролики

• [www.youtube.com/watch?v=JdQJtZeurns&feature=related Исполнение симфоническим оркестром] на жеребьёвке полуфианала Евровидения 2012
• [www.youtube.com/watch?v=tf_LFMNUwCQ&feature=related Исполнение симфоническим оркестром Toronto Silk Road музыки к «танцу девушек» из балета]
• [www.youtube.com/watch?v=Fk3X6Pk3FUo&feature=related Исполнение на фортепиано отрывков из балета]
• [www.youtube.com/watch?v=U5hakgKQdEY&feature=related Исполнение на гитарах музыки к «танцу девушек» из балета]. Каппельхаус. Баку
• [www.youtube.com/watch?v=1__vwaXRIDM&NR=1 Исполнение симфоническим оркестром танца из балета]

Отрывок, характеризующий Тропою грома (балет)

Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…