Трубецкой, Сергей Евгеньевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Евгеньевич Трубецкой
Дата рождения:

27 февраля 1890(1890-02-27)

Место рождения:

Москва

Дата смерти:

24 октября 1949(1949-10-24) (59 лет)

Место смерти:

Кламар, Франция

Научная сфера:

философия

Альма-матер:

Московский университет

Научный руководитель:

Л. М. Лопатин, Г. И. Челпанов

Князь Серге́й Евге́ньевич Трубецко́й (27 февраля 1890, Москва — 24 октября 1949, Кламар) — русский философ и литератор.



Биография

Родился 27 февраля 1890 года в Москве, в доме деда по материнской линии князя Александра Алексеевича Щербатова. Отец — князь Евгений Николаевич Трубецкой, религиозный философ и правовед. Мать — княгиня Вера Александровна, урождённая Щербатова.

Начальное образование получил дома. Много путешествовал с родителями по Европе. До 1906 года жил в Киеве, лето проводя в подмосковной усадьбе Щербатовых Наре. В 1905 году поступил в 6-й класс Киевской Первой гимназии. В следующем году переехал с семьей в Москву.

Окончил 7-ю Московскую гимназию с золотой медалью и историко-филологический факультет Московского университета (1912). Занимался у профессоров Л. М. Лопатина и Г. И. Челпанова. Преподавал в Московском университете.

Участвовал в калужском дворянском собрании, избирался депутатом дворянства.

С началом Первой мировой войны пытался уйти на фронт вольноопределяющимся, но не попал из-за проблем со здоровьем. Состоял помощником уполномоченного в санитарном поезде, помощником заведующего контрольным отделом в Комитете Северо-Западного фронта, товарищем председателя фронтового комитета, уполномоченным в Представительстве «Земгора», в ликвидационной комиссии по делам Царства Польского.

В 1917 году переехал в Москву, жил у своей тети С. А. Петрово-Соловово. Служил уполномоченным в финансовом отделе Главного Комитета, позднее — старшим делопроизводителем в Московском Союзе Кооперативных Обществ.

В 1919 году вступил в Национальный центр, участвовал в создании Тактического центра. 20 января 1920 года был арестован, содержался во внутренней тюрьме Особого отдела ВЧК на Лубянке. Его дело вел следователь особоуполномоченный Агранов. Был переведен в одиночную камеру. В то же время узнал об аресте сестры Софии и смерти отца в Новороссийске. Позднее был переведен в Бутырскую тюрьму. Верховный трибунал РСФСР (обвинителем на деле выступал председатель трибунала Крыленко) приговорил Трубецкого к расстрелу, который был заменен десятью годами строжайшей изоляции. Был переведен в Таганскую тюрьму, участвовал в церковных службах митрополита Кирилла, который также содержался в этой тюрьме.

В 1921 году декан историко-филологического факультета Грушка ходатайствовал о направлении Трубецкого в университет. ВЦИК удовлетворил ходатайство и князь был отправлен в университет с оставлением в тюрьме. В то же время Трубецкой узнал, что его сестра и мать были переселены в коммунальную квартиру. Летом 1922 года вновь был арестован, содержался во внутренней тюрьме ГПУ на Лубянке. Там виделся с митрополитом Кириллом (Смирновым), философами С. Л. Франком и Н. А. Бердяевым. В это время следователь впервые предложил Трубецкому подписать прошение об отъезде за границу, но тот отказался. Впоследствии князь всё-таки подписал прошение об отъезде, вместе с матерью и сестрой. Выехал из Москвы в Петербург, чтобы на немецком пароходе плыть в Штеттин. По прибытии встретился со своим братом Александром. Переехал в Берлин.

В 1922—1938 годах сотрудничал в Русском Общевоинском союзе: составлял бюллетени о положении дел в СССР, состоял политическим советником у генералов Кутепова и Миллера. В 1938—1949 годах занимался переводами и публицистикой. Оставил мемуары «Минувшее», в которых описал своё заключение в первые годы Советской власти.

Скончался 24 октября 1949 года в Кламаре. С 1923 года был женат на княжне Марине Николаевне Гагариной (1897—1984).

Воспоминания

  • Кн. Сергей Евгеньевич Трубецкой [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/auth_book904e.html?id=86131&aid=233 Минувшее.] — Москва: ДЭМ, 1991.

Источники

  • [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/authord1ca.html?id=233 Трубецкой Сергей Евгеньевич (1890—1949)]
  • [www.alexanderyakovlev.org/almanah/almanah-dict-bio/1005066/17 Биографический словарь]
  • [zarubezhje.narod.ru/tya/t_018.htm Религиозные деятели русского зарубежья]

Напишите отзыв о статье "Трубецкой, Сергей Евгеньевич"

Отрывок, характеризующий Трубецкой, Сергей Евгеньевич

Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.