Трубецкой, Сергей Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Николаевич Трубецкой
Дата рождения:

23 июля (4 августа) 1862(1862-08-04)

Место рождения:

Ахтырка[1], Российская империя

Дата смерти:

29 сентября (12 октября) 1905(1905-10-12) (43 года)

Место смерти:

Санкт-Петербург, Российская империя

Направление:

русская философия

Цитаты в Викицитатнике
Произведения в Викитеке

Трубецко́й Серге́й Никола́евич (1862—1905) — русский религиозный философ, публицист и общественный деятель; Князь. Брат князей Григория и Евгения Николаевичей, отец Н. С. Трубецкого.





Биография

Сергей Трубецкой родился в семье князя Николая Петровича Трубецкого и его второй жены Софьи, дочери А. А. Лопухина. Детство провёл с многочисленными братьями и сёстрами в подмосковном имении Ахтырка. В 1874 году он вместе с братом Евгением поступил в частную гимназию Ф. И. Креймана, а в 1877 году — в Калужскую мужскую казенную гимназию, куда переехала семья в связи с назначением отца семейства вице-губернатором.

В 1881 году братья Сергей и Евгений поступили на юридический факультет Московского университета, но Сергей уже через две недели перешел на историко-филологический факультет, где учился сначала на историческом, а затем — на классическом отделении. Ещё с 4-го класса гимназии он заинтересовался философией, в 16 лет пережил период увлечения англо-французским позитивизмом; в 7-м классе чтение 4 томов «Истории новой философии» К. Фишера положило начало критическому изучению философии; поворот же к религиозной философии произошёл под влиянием чтения брошюр А. С. Хомякова[2]. А в студенческие годы он познакомился с произведениями В. С. Соловьёва, который стал его другом.

В 1885 году он окончил Московский университет и был оставлен на кафедре философии для подготовки к профессорскому званию. В следующем году он сдал магистерские экзамены и с 1888 года стал читать лекции в качестве приват-доцента. В 1890 году он защитил магистерскую диссертацию «Метафизика в Древней Греции»[3] и получил звание магистра философии, а в 1900 году — докторскую «Учение о Логосе в его истории», после чего ему было присвоено звание доктора философских наук и он получил должность экстраординарного профессора. С 1902 года он - ординарный профессор кафедры философии историко-филологического факультета. С. Н. Трубецкой читал почти все историко-философские курсы: философию Отцов Церкви, историю древней философии, историю новейшей философии, историю христианской мысли в первые века, философию Платона и Аристотеля[4].

Зимой 1892-1893 годов ездил в Рязанскую губернию для помощи голодающим крестьянам.

Летом 1895 года Сергей Николаевич Трубецкой поселился вместе с семьёй в имении «Узкое». Его сыновей, Николая и Владимира, увековечил эдесь их двоюродный дядя, знаменитый скульптор Паоло Трубецкой, который также посетил Узкое в 1895 году[5].

Был утверждён в чине статского советника с 1902 года. В летом 1903 года как руководитель Историко-филологического студенческого общества возглавлял его экскурсию для изучения древностей Греции. В 1904 году получил греческий орден Спасителя 4-й степени[6].

Всесте с Л. М. Лопатиным был редактором журнала «Вопросы философии и психологии» (1900—1905).

Состоял с 1903 года в земском кружке "Беседа" - протопартийном объединении. По просьбе руководителей первого легального Земского съезда в ноябре 1904 года написал пояснительную записку, которая легла в основу проекта реформ, который был возложен высшей властью на вице-директора хозяйственного департамента МВД С. Е. Крыжановского. В начале июня 1905 года от лица делегации либералов - выборных от съезда земских и городских деятелей - впервые в русской истории принятой императором, говорил о необходимости народного представительства [7]. После того, как Николай II указом от 27 августа 1905 года ввёл «Временные правила об управлении высшими учебными заведениями Министерством народного просвещения», Совет университета 2 сентября избрал ректором 43-летнего князя С. Н. Трубецкого. Это было ярким выражением того авторитета, которым пользовался он в коллективе университета. Однако это не остановило студенческих волнений, лишавших возможности вести нормальные занятия и 22 сентября Трубецкой принял решение закрыть университет, чем, однако, ещё более накалил обстановку в студенческой среде[4]. Но в результате радикалы оказались лишены площадки для своих собраний, которой пользовались под защитой университетской автономии.

29 сентября на приёме у министра народного просвещения у Трубецкого произошло кровоизлияние в мозг, от которого он скончался. Похоронен в Москве на кладбище Донского монастыря.

Путь философа

Последователь русского философа В. С. Соловьёва, Трубецкой особое внимание уделял вопросам соотношения и взаимосвязи философии и религии, обоснованию христианского вероучения, в том числе вопросам бессмертия.

Особое внимание в религиозной философии «конкретного идеализма» Сергея Николаевича уделялось разработке закона «универсальной соотносительности», который сводился к утверждению, что «знание приобретает логическую последовательность лишь в случае, когда оно является следствием универсального разума или второй ипостаси божественной Троицы». Посредством закона «универсальной соотносительности» Трубецким была сделана попытка преодолеть «односторонность» подходов трёх китов философии — рационализма, эмпиризма и мистицизма, соединив вместе их подходы к познанию бытия: разум, опыт и интуицию соответственно.

Семья

Женился 5 октября 1887 года на Прасковье Владимировне, урожденной княжне Оболенской (1860—1914). К тому времени на её сестре уже был женат единокровный брат С. Н. Трубецкого — П. Н. Трубецкой[8]. В браке родились трое детей:

  • Мария (1888—1934), эмигрировала во Францию с мужем, графом Аполлинарием Константиновичем Хрептовичем-Бутеневым (1879—1976); их правнучка Мария Соццани — жена поэта Иосифа Бродского.
  • Николай (1890—1938)
  • Владимир (1892—1937)

Монографии

  • [odinblago.ru/ist_drevn_filos/ История древней философии, т.I]/ М.: 1906
  • [odinblago.ru/ist_drevn_filos2/ История древней философии, т.II]/ М.: 1908
  • [korolev.msk.ru/books/TOR/doc/Russkaya_Trubeckoi_S_Uchenie_o_Logose.txt Учение о Логосе в его истории. Философско-историческое исследование] // Собрание сочинений. Т. IV (1906).
  • [www.odinblago.ru/greece_meta/ Метафизика в древней Греции]/ М.: 1910

Напишите отзыв о статье "Трубецкой, Сергей Николаевич"

Примечания

  1. Имеющиеся сведения о его рождении в Калуге — ошибочны, поскольку в Калугу семья переехала в 1877 году, в связи с назначением отца калужским вице-губернатором. До этого они жили в Москве, но на летний период выезжали в подмосковное имение — Ахтырку.
  2. Носов А., 2002.
  3. свою магистерскую диссертацию Сергей Трубецкой посвятил матери — [www.nivasposad.ru/school/homepages/all_kurs/konkurs2009/web-pages/belousova/belyakova_ekaterina/maket5.html Воспитанные Ахтыркой.]
  4. 1 2 Павлов А., 2002.
  5. * [testan.rusgor.ru/moscow/book/uzkoe/index.htm Коробко М. Ю. Усадьба Узкое: Историко-культурный комплекс XVII—XX веков. — М., 1996/ Природное и культурное наследие Москвы.]
  6. [nature.web.ru/db/msg.html?mid=1151408 Биография.]
  7. [library6.com/3596/item/385677 Белоконский И.П. Земское движение. М.: Задруга. 1914. С.288-291.]
  8. [genealogy.euweb.cz/russia/trubets4.html Генеалогия Трубецких] (англ.)

Литература

  • [old.politconservatism.ru/upload/iblock/2e2/2e2a50ccace51685266ecc1b1ba3b360.pdf Ермишин О. Т. Князь С. Н. Трубецкой. Жизнь и философия. Биография. М.: Синтаксис. 2011.]
  • Лапшин И. И., Сперанский В. Н.,. Трубецкой, Сергей Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Коробко М. Ю. В именье бывшем Трубецких//Моя Москва. 1993. № 1-3.
  • Коробко М. Ю. Загадка смерти Владимира Соловьева// За Калужской заставой. 1997. № 14. — С. 12.
  • Коробко М. Ю. Москва Владимира Соловьева. — М., 2001. — (Природное и культурное наследие Москвы).
  • Коробко М. Ю. Подмосковная Узкое: Имение и его владельцы//Наше наследие. 1994. № 29-30.
  • Коробко М. Ю. Последние дни Владимира Соловьева. [Биографическая хроника]/ / Наше наследие. 1994. № 32.
  • Коробко М. Ю. Последние дни Владимира Соловьева// Накануне. 1995. № 2.
  • Коробко М. Ю. Узкое // Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы. [Изд. 1-е]. — М., 1996; [Изд. 2-е, стереоотипн.]. — М., 1997; [Изд. 3-е, испр]. — М.-СПб., 1997.
  • Коробко М. Ю. Храм усадьбы Узкое: История сооружения и реставрации//Московский журнал. 1993. № 4.

Ссылки

  • [runivers.ru/lib/detail.php?ID=1030896 Трубецкой, Сергей Николаевич. История древней философии на сайте «Руниверс»]
  • [web.archive.org/web/20070929102257/www.rustrana.ru/article.php?nid=12776 Трубецкой, Сергей Николаевич] (недоступная ссылка с 21-05-2013 (3965 дней) — историякопия)
  • Павлов А. [old.philos.msu.ru/fac/history/f-history/f_history14.html Философия в Московском университете] (2002). Проверено 17 сентября 2011. [www.webcitation.org/65XZJXiJs Архивировано из первоисточника 18 февраля 2012].
  • Носов А. [vpn.int.ru/index.php?name=Biography&op=page&pid=501 Трубецкой, Сергей Николаевич. Биография. Философские воззрения] (2002). Проверено 17 сентября 2011. [www.webcitation.org/65XZK2SHl Архивировано из первоисточника 18 февраля 2012].
  • [ru.rodovid.org/wk/Запись:226632 Трубецкой, Сергей Николаевич] на «Родоводе». Дерево предков и потомков

Отрывок, характеризующий Трубецкой, Сергей Николаевич

Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!