Буревестникообразные
| Буревестникообразные | ||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Научная классификация | ||||||||||||
|
||||||||||||
| Латинское название | ||||||||||||
| Procellariiformes | ||||||||||||
|
|
Буревестникообра́зные[1], или трубконо́сые[2] (лат. Procellariiformes) — отряд длиннокрылых и короткохвостых морских птиц. Название «трубконосые» птицы получили за особое строение клюва. Ноздри их вытянуты двумя роговыми трубочками, лежащими сверху на клюве отверстиями вперёд (у некоторых буревестников отверстия направлены вверх).
Содержание
Характеристика
Размеры трубконосых сильно колеблются. Сюда входят самые мелкие морские птицы — качурки (вес около 20—50 г) и самые крупные морские птицы — альбатросы (вес около 8—12 кг). Три передних пальца на ноге соединены перепонкой, четвёртый, задний палец недоразвит. Из-за особенностей образа жизни большинство трубконосых имеют длинные, узкие крылья, позволяющие им без посадки летать над океаном. Крупные виды обычно парят, используя подъёмную силу ветра, мелкие часто взмахивают крыльями.
Образ жизни
Большинство трубконосых много времени проводят над открытым морем и возвращаются на сушу лишь для того, чтобы гнездиться. Распространены по всем морям и океанам во всех климатических зонах. Наиболее известными представителями буревестникообразных являются альбатросы и буревестники.
Питание
Питаются трубконосые рыбой, головоногими, зоопланктоном, падалью, а некоторые крупные виды могут нападать на живых птиц и разорять гнёзда морских птиц.
Размножение
Несмотря на то, что большую часть жизни трубконосые проводят в полётах над океаном, размножаются они на суше. Это моногамные птицы, откладывающие как правило, одно, реже два яйца. Яйцо составляет от 6 до 26 % веса самки. насиживают яйцо оба родителя от 38—45 дней (качурки) до 80 дней (альбатросы), что вдвое продолжительнее, чем у других птиц сходных по размеру и образу жизни. Вылупившиеся птенцы развиваются также медленно. У качурок птенцы сидят в гнёздах до двух месяцев. У альбатросов от четырёх до девяти месяцев. У большинства трубконосых взрослые птицы кормят своих птенцов не более раза в сутки, обычно по ночам. Некоторые буревестники кормят птенцов один раз в 3—4 ночи. Незадолго до того, как птенцы научатся летать, взрослые птицы перестают их кормить. Так как птенцы трубконосых остаются одни на длительный промежуток времени, они вынуждены защищаться от возможных врагов. Для этой цели в их желудке (и в желудке взрослых птиц) особыми железами вырабатывается сильно пахнущая мускусом маслянистая жидкость красного, бурого или жёлтого цвета. В случае опасности птенец плюёт этой жидкостью на 1—1,5 м. Этой же жидкостью взрослые птицы смазывают своё оперение и кормят ею недавно вылупившихся птенцов. Запах жидкости настолько стоек, что сохраняется на протяжении долгого времени даже на чучелах трубконосых.
Классификация
Отряд трубконосые состоит из 2 подотрядов с 4 современными и 2 ископаемыми семействами[3]:
- Подотряд Procellarae
- Надсемейство Procellarioidea
- Альбатросы (Diomedeidae)
- Буревестниковые (Procellariidae)
- Diomedeoididae †
- Tytthostonychidae †
- Надсемейство Oceanitoidea
- Качурки (Hydrobatidae)
- Надсемейство Procellarioidea
- Подотряд Pelecanoidi
- Ныряющие буревестники (Pelecanoididae)
Напишите отзыв о статье "Буревестникообразные"
Примечания
- ↑ Коблик Е. А., Редькин Я. А., Архипов В. Ю. Список птиц Российской Федерации. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2006. — 256 с. ISBN 5-87317-263-3
- ↑ Иванов А. И., Штегман Б. К. Краткий определитель птиц СССР. Изд. 2-е, испр. и доп. (В серии: Определители по фауне СССР, издаваемые ЗИН АН СССР. Вып. 115) — Л.: Наука, 1978. — 560 с.
- ↑ [taxonomicon.taxonomy.nl/TaxonTree.aspx?id=51469 The Taxonomicon: Procellariiformes]
Ссылки
- [jboyd.net/Taxo/List7.html#procellariiformes Филогения отряда Procellariiformes] на сайте Джона Бойда
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 13 мая 2011 года. |
|
Это заготовка статьи по орнитологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Буревестникообразные
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
