Трули, Ричард Харрисон
| Ричард Харрисон Трули | |
| Richard Harrison Truly | |
 | |
| Страна: | |
|---|---|
| Специальность: | |
| Воинское звание: |
вице-адмирал ВМС США |
| Экспедиции: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
Ричард Харрисон «Дик» Трули (англ. Richard Harrison 'Dick' Truly) — лётчик-испытатель и астронавт НАСА. В 1977 году участвовал в атмосферных испытаниях аэродинамических качеств шаттлов (ALT), летал на Энтерпрайзе. Совершил два космических полёта: в качестве пилота на шаттле «Колумбия» — STS-2 и в качестве командира экипажа на шаттле «Челленджер» — STS-8.
Содержание
Рождение и образование
Родился 12 ноября 1937 года в городе Файетт, штат Миссиссиппи. Окончил среднюю школу в городе Меридиан в том же штате. В 1959 году Трули окончил Технологический институт, в Атланте, штат Джорджия, и получил степень бакалавра наук по авиационной технике[1].
Военная карьера
В 1959 году был призван на службу в ВМС США. После окончания летной школы 7 октября 1960 года Трули стал военно-морским летчиком. Служил пилотом самолета F-8 Crusaders в 33-й истребительной эскадрилье на борту авианосцев USS Intrepid и USS Enterprise, совершил более 300 приземлений на их палубы, общий налет составляет более 7 500 часов. В 1963 году поступил в Аэрокосмическую школу пилотов-исследователей на авиабазе Эдвардс в Калифорнии. По окончании и до зачисления в отряд «Пилотируемой орбитальной лаборатории» (MOL) работал инструктором в Школе. Вышел в отставку в 1989 году в звании вице-адмирала ВМС.[2].
Космическая подготовка
В ноябре 1965 года был одним из восьми пилотов, отобранных по программе MOL (третий набор астронавтов ВВС, первый набор по программе MOL). После расформирования отряда MOL, в августе 1969 года был зачислен в отряд астронавтов НАСА в составе 7-го набора астронавтов. Был оператором связи с экипажем (CapCom) во время всех трех пилотируемых полётов по программе Скайлэб и во время совместного полёта по программе «Союз — Аполлон» в 1975 году. В 1973 году был включен в один из экипажей поддержки (вместе с Кэролом Бобко) корабля Аполлон во время выполнения совместного полёта по программе «Союз-Аполлон» в качестве пилота командного модуля. Во время полёта работал оператом связи с экипажем (CapCom) в Центре управления в Хьюстоне. После начала работ по программе "Спейс шаттл" прошел подготовку в качестве пилота шаттла. Входил в состав одного их двух экипажей, проводивших в 1977 году испытательные полёты (Approach and Landing Test — ALT) шаттла Энтерпрайз в атмосфере при сбрасывании с самолета Боинг-747 на высоте в 25000 футов (7 620 м). Был назначен пилотом в дублирующий экипаж во время первого испытательного полёта шаттла Колумбия STS-1 и пилотом в основной экипаж второго испытательного полёта STS-2. [3].
Космические полёты
- Первый полёт — STS-2[4], шаттл «Колумбия». Это первый полёт, в котором повторно использовался пилотируемый космический корабль и впервые проведено тестирование канадского манипулятора «Канадарм». Стартовал в космос 12 ноября, приземление — 14 ноября 1981 года в качестве пилота шаттла. Продолжительность полёта составила 2 суток 06 часов 13 минут[5].
- Второй полёт — STS-8[6], шаттл «Челленджер». Вывод на орбиту телекоммуникационного спутника INSAT-1B. Полёт — с 30 августа по 5 сентября 1983 года в качестве командира экипажа. Продолжительность полёта составила 6 суток 1 час 09 минут[7].
После полётов
С 1 октября 1983 по февраль 1986 года был первым командующим новообразованного Космического командования ВМС США в Дэлгрене, штат Вирджиния. С 1984 года возглавлял морской отдел в космическом командовании США. С 14 мая 1989 по 31 марта 1992 года — Администратор НАСА. Трули — первый астронавт, который возглавил Национальное управление. В 1992 году после ухода из НАСА, Трули вернулся к прежней работе, став вице-президентом Технологического института Джорджии. Одновременно с этим он работал директором Института технологических исследований Джорджии. С мая 1997 года работает директором «Национальной лаборатории возобновляемых источников энергии» Научно-исследовательского института Среднего Запада (при Министерстве энергетики США). Одновременно с этим является исполнительным вице-президентом института.
Награды
Медаль Министерства обороны «За выдающуюся службу» (США), Медаль «За отличную службу» (США), дважды — Орден «Легион почёта», Крест лётных заслуг (США), Медаль похвальной службы (США), Медаль «За выдающуюся службу» (НАСА), дважды — Медаль «За космический полёт», дважды — Медаль «За исключительные заслуги», Президентская «Медаль Гражданину». Его имя внесено в Зал славы американских астронавтов.
Семья
Жена — Коллин «Коди» Хэннер, у них трое сыновей: Майк, Дэн и Ли.
См. также
- Список космонавтов и астронавтов (и кандидатов).
- Список астронавтов США — участников орбитальных космических полётов.
- Хронология пилотируемых космических полётов.
Напишите отзыв о статье "Трули, Ричард Харрисон"
Примечания
- ↑ [www.astronautix.com/astros/truly.htm Truly]
- ↑ [www.hq.nasa.gov/office/pao/History/Biographies/truly.html RICHARD H. TRULY]
- ↑ [www.jsc.nasa.gov/Bios/htmlbios/truly-rh.html Astronaut Bio: Richard Harrison Truly]
- ↑ [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftDisplay.do?id=1981-111A NASA — NSSDC — Spacecraft — Details]
- ↑ [www.nasa.gov/mission_pages/shuttle/shuttlemissions/archives/sts-2.html NASA — STS-2]
- ↑ [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftDisplay.do?id=1983-089A NASA — NSSDC — Spacecraft — Details]
- ↑ [www.nasa.gov/mission_pages/shuttle/shuttlemissions/archives/sts-8.html NASA — STS-8]
Ссылки
- [www.spacefacts.de/bios/astronauts/english/truly_richard.htm Spacefacts biography of Richard H. Truly]
- [www.astronaut.ru/as_usa/text/truly.htm Ричард Трули в Космической энциклопедии]
Отрывок, характеризующий Трули, Ричард Харрисон
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.
