Трутень

Тру́тень — самец общественных пчёл (Apidae sociales), главным образом обыкновенной медоносной пчелы, Apis mellifera (см. Пчелиные).

Трутни выводятся из неоплодотворённых яиц. Факт этот был известен уже очень давно, и ещё у Аристотеля есть прямое на него указание. Трутневые яйца остаются неоплодотворёнными вследствие того, что пчелиная матка не выпускает из семяприёмника сперматозоиды при прохождении этих яиц по влагалищу; это происходит из-за того, что трутневые ячейки, отстроенные рабочими пчелами, большего размера. При откладке яйца в более широкую трутневую ячейку чувствительные волоски на брюшке матки не испытывают сжатия и импульс на мышцы семенного насосика не возникает. Об откладывании трутневых яиц рабочими пчёлами — см. трутовка.

Внешний вид

Трутень отличается значительной величиной и развитием органов чувств по сравнению с рабочими пчёлами; глаза у них большие, соприкасающиеся сверху между собой; усики сравнительно длинные; хоботок короткий; грудь широкая с длинными крыльями; аппарата для собирания цветочной пыльцы у них нет (см. Тибия); жала также нет, а на его месте помещается совокупительный аппарат; брюшко имеет овальную форму и к заднему концу закруглено.

Развитие

Матка начинает откладывать трутневые яйца после того, как вывелись рабочие пчёлы (в Средней полосе России в первой половине мая); эти яйца откладываются в особые более крупные ячейки (8 мм в диаметре) — это так называемая трутневая поновка. Через 3 дня из яиц выходят личинки (трутневая черва), которые вскармливаются рабочими пчёлами молочком, мёдом и цветочной пыльцой. Личинки развиваются 6 суток, после чего рабочие пчёлы закрывают ячейки выпуклыми (горбатыми) крышками; личинки превращаются в куколок, из которых через 15 дней выводятся трутни. Таким образом всё развитие трутня продолжается 24 дня.

Трутни выводятся в тех роях, у которых матка более или менее старая, те же пчёлы, у которых матка молодая, вышедшая в том же году (тоголетняя), не выводят обыкновенно трутней. Иногда трутневые яйца откладываются по ошибке в более мелкие ячейки, предназначенные для развития рабочих пчёл. В таких случаях эти ячейки запечатываются также выпуклыми крышками (горбатая черва), а не плоскими, как когда в них развиваются рабочие пчёлы; трутни, выходящие из таких ячеек, значительно меньше величиной.

Значение

Назначение трутней состоит в совокуплении с пчелиной маткой. Во время проигры (брачный вылет) трутни поднимаются с маткой довольно высоко в воздухе, залетая часто далеко от улья; 5—8 из них копулируют с маткой; при этом совокупительный орган трутня отрывается и остаётся в половом отверстии матки, а сам трутень мгновенно умирает и падает вместе с маткой на землю. После этого матка может возвратиться в улей со «шлейфом» белого цвета — фрагментами половых органов трутня, так пчеловод может зрительно определить, что матка уже «облетелась». Для успешного оплодотворения неплодных маток необходима определённая плотность трутней на объём воздуха у пасеки.

При вылете матки из гнезда она всегда бывает окружена целым клубом летящих за ней трутней. Поэтому птицы, питающиеся пчёлами, например щурки, в дни вылета маток хватают в основном трутней, но никогда — маток (при условии, что поблизости есть другие ульи), т. к. не могут пробиться сквозь тесный строй ухажёров. Матка улетает очень далеко от родного улья. Сопровождающие её трутни отстают по дороге. Матка же спаривается с выходцами из других ульев. Вдали от пасеки ей почти не грозит опасность быть съеденной щуркой — эта птица охотится на пчёл вблизи от ульев, где пищи много. Кроме того, матку очень скоро окружают трутни из «чужих» семей. Если же поблизости нет других пасек, матки улетают значительно дальше трутней. Не встречая трутней с других пасек, они возвращаются домой без «свиты»; при этом до 60 % их съедается птицами во время насиживания яиц и почти все — во время выкармливания птенцов.

По окончании взятка, перед началом зимовки пчёлы выгоняют из гнезда всех трутней, а также убивают трутнёвый расплод. Самостоятельно трутни не выживают. Так как большое количество трутней вредно для ульев в том отношении, что они съедают много мёда (в 3 раза больше, чем рабочие пчелы) и, кроме того, рабочие пчелы тратят много пищи и времени для вскармливания трутневой червы, то пчеловоды стараются так или иначе избавиться от трутней. Для того, чтобы они выводились в меньшем количестве, удаляют соты с трутневыми ячейками и подставляют готовые пустые пчелиные соты («сушь»); таким образом заставляют матку откладывать только оплодотворённые яйца. Считается также, что старые матки откладывают больше неоплодотворённых яиц, в частности поэтому маток стараются регулярно (каждые два года или чаще) обновлять.

См. также

• Медоносная пчела

Ссылки

• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
• Матусевич П. Зачем нужны трутни? // Наука и жизнь. — 1966. — № 9. — С. 39.
• [www.youtube.com/watch?v=tR7Nts42sYo Процесс спаривания пчел (Youtube)]

Отрывок, характеризующий Трутень

На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.