Трухильо (Касерес)
| Город
Трухильо Trujillo 
Показать/скрыть карты
|
Трухильо (исп. Trujillo) — город и муниципалитет в Испании, входит в провинцию Касерес в составе автономного сообщества Эстремадура. Муниципалитет находится в составе района (комарки) Трухильо.
Занимает площадь 655 км². Население 9692 человека (на 2010 год). Расстояние до административного центра провинции — 47 км.
История
Первое поселение на гранитной горе-батолите, ныне занимаемой городом, возникло еще в доисторические времена. Во времена Древнего Рима населённый пункт был известен как Тургалиум.
После нашествия мавров город стал одним из важных пунктов в регионе, находившемся в тени Мадрида. Известно, что в 1186 году кастильцами было предпринято несколько попыток отбить населённый пункт у арабов, однако они окончились неудачей. Мавры были изгнаны из Трухильо только 25 января 1232 года, в годы правления Фердинанда III Кастильского.
Статус города был пожалован Трухильо в 1430 году Хуаном II Кастильским. Город быстро рос, «перерастая» собственные стены. У подножия городской стены появился еврейский квартал. В XVI веке ряд выходцев из Трухильо (см. раздел «Известные жители») стал первопроходцами в деле завоевания Америки; вернувшись на родину, они выстроили величественные дворцы в центре города.
По переписи 1842 года в городе было 6026 жителей и 110 домовладельцев.
Достопримечательности
Трухильо — важный туристический центр, привлекающий экскурсантов многочисленными памятниками средневековья. На вершине холма, занимаемого городом, высится мавританский замок (Алькасаба), построенный в IX веке, перестроенный в XV веке и восстановленный в XIX веке. Ниже, окружённая лабиринтом старинных улочек, расположена центральная площадь города — Пласа-Майор, окружённая живописными старинными постройками, среди которых выделяется дворец Ла-Конкиста с привлекательной резьбой крыши, символизирующей двенадцать месяцев, а также церковь Сан-Мартин. Среди других интересных объектов следует выделить ворота XV века (Арко-де-Сантьяго), церковь Сантьяго (XIII век), дворец Паласио-де-лос-Чавес (XIII—XV века), церковь Санта-Мария-Майор (XIV век), дворец Паласио-Орельяна-Писарро (XV—XVI века).[1]
В фамильном особняке Каса-Мусео-Писарро расположен дом-музей знаменитого конкистадора Писарро, уроженца города; также в Трухильо расположены музей Де-ла-Кориа, посвящённый истории колонизации Америки, музей сыра и вина.
Известные жители
Трухильо известен в первую очередь как место, где родился, и провёл детство знаменитый конкистадор, завоеватель государства инков Франсиско Писарро (ок. 1475—26 июня 1541). На центральной площади города в 1929 году установлен конный памятник знаменитому авантюристу.[2] Также Трухильо является родиной Франсиско де Орельяны — путешественника и первооткрывателя реки Амазонки (захоронен в некрополе при церкви Сан-Мартин).
Напишите отзыв о статье "Трухильо (Касерес)"
Примечания
Ссылки
- [www.trujillo.es Официальная страница]
- [maps.google.es/maps?hl=es&output=html&f=q&q=Trujillo,+Spain&zoom=3 Mapa de Trujillo]
- [www.chde.org Trujillo-Coloquios Históricos de Extremadura]
- [www.trujillo.es/ Página oficial del Ayuntamiento de Trujillo]
- [www.casadeorellana.com Casa Natal de Francisco de Orellana]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Трухильо (Касерес)
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
