Трушин, Василий Андреевич

Василий Андреевич Трушин
Дата рождения	7 мая 1906(1906-05-07)
Место рождения	Луганская область, Украина
Дата смерти	23 января 1945(1945-01-23) (38 лет)
Место смерти	Калининградская область
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Василий Андреевич Трушин (7 мая 1906 — 23 января 1945) — командир 61-го гвардейского стрелкового полка 19-й гвардейской Руднянской ордена Ленина Краснознамённой стрелковой дивизии 5-го гвардейского Краснознамённого стрелкового корпуса 39-й армии 3-го Белорусского фронта, гвардии подполковник.

Биография

Родился 7 мая 1906 года в селе Тацино Луганской области Украины. В армию был призван в 1928 году Ровеньковский РВК Украинской ССР. Член ВКП(б) с 1929 года.Служил в Нахичеванском пограничном отряде войск ОГПУ в Закавказье. В 1932 году окончил 1-ю Ново-Петергофскую школу пограничной и внутренней охраны. Служил в пограничных войсках на Дальнем Востоке. В январе 1940 года переведён в Управление пограничных войск НКВД Белорусской ССР.

Великую Отечественную войну Трушин встретил в первый же день на западной границе. С 1942 года сражался на Калининском, Западном, 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах. Принимал участие в Синявинской, Великолукской, Смоленской, Белорусской, Мемельской, Гумбинненской, Восточно-Прусской операциях.

Ранен 3 сентября 1942 года и 14 января 1943 года.

Приказом ВС 3-й ударной армии №: 609 от: 25.07.1943 года гвардии майор Трушин,начальник штаба 61-го гвардейского стрелкового полка 19-й гвардейской стрелковой дивизии,награждён орденом Красной Звезды за умелую организацию и руководство штурмовыми группами в боях за Птахинские высоты.

Приказом ВС 39 армии №: 854 от: 20.11.1943 года гвардии майор Трушин награждён орденом Красного Знамени за то,что 61 полк первым ворвался на территорию г. Рудня,преодолевая укреп. позиции противника и овладел им.

Приказом ВС 39-й армии №: 448 от: 26.06.1944 года гвардии подполковник Трушин награждён орденом Александра Невского за соединение с частями 43 армии и завершению окружения Витебской группировки противника.

Приказом ВС 39-й армии №: 936 от: 14.12.1944 года гвардии подполковник Трушин награждён орденом Красного Знамени за то.что полк прорвал укрепленную оборону противника в р-не Калнуи Литовской ССР и первым вторгся с боями на территорию Восточной Пруссии на 5 км.

22 января 1945 года полк под командованием Трушина первым по льду форсировал реку Дайме. При поддержке артиллерии полк Трушина закрепился на левом берегу. 23 января стрельба возобновилась. Оборона бойцов 61-го гвардейского полка позволила советскому командованию подтянуть к месту боя и переправить на плацдарм несколько батарей самоходных орудий, которые решили исход боя.

В этом бою погиб командир полка гвардии подполковник В. А. Трушин. Он получил в бою смертельное ранение и скончался в тот же день.

Приказом ВС 39-й армии №: 182 от: 21.02.1945 года посмертно награждён орденом Отечественной войны 1-й степени.

За мужество и героизм, проявленные на фронте, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года ему присвоено звание Героя Советского Союза посмертно за бои в Восточной Пруссии.

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8522 Трушин, Василий Андреевич]. Сайт «Герои Страны». Проверено 27 сентября 2013.

• Булкин С. П. Герои Отечества. 2-е изд. Донецк: Донбасс, 1977.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Никифоров А. А., Пашков А. М. В памяти народа. Южно-Сахалинск, 1984
• Подвиги, ставшие легендой. Донецк: Донбас, 1985

Отрывок, характеризующий Трушин, Василий Андреевич

За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»