Трюдо, Гарри
| Гарри Трюдо | |
 Гарри Трюдо в 2012 году | |
| Гражданство: | |
|---|---|
Гарретсон Бикман «Гарри» Трюдо (род. 21 июля 1948, Нью-Йорк) — американский художник комиксов, более всего известный как создатель сатирического газетного комикса Doonesbury.
Биография
Родился в достаточно богатой и уважаемой семье. Учился в школе св. Павла в Конкорде, Нью-Гемпшир, и затем поступил в Йельский университет в 1966 году, планируя сначала изучать драматическое искусство, но затем заинтересовавшись дизайном и живописью, значительную часть своего времени тратя на участие в юмористическом университетском журнале The Yale Record и тогда же начав рисовать свои первые комиксы. В 1973 году он окончил Йельскую школу искусств со степенью магистра искусств в области графического дизайна.
Doonesbury, самый известный его комикс, начал выходить за три года до этого, в 1970 году, и до нынешнего времени печатается в 1400 газетах по всему миру. В 1975 году он стал первым художником комиксов, удостоенным Пулитцеровской премии, в 1993 году — академиком Американской академии наук и искусств. В 1977 году по его комиксу был снят короткометражный мультфильм A Doonesbury Special, номинированный на премию «Оскар», а в 1983 году на его основе был поставлен мюзикл на Бродвее. В июне 2013 года комикс временно перестал печататься в связи с работой автора над комедийным политическим телесериалом Alpha House; издание было возобновлено в феврале 2014 года, но уже не с таким участием Трюдо, как ранее.
Несмотря на известность, его творческая деятельность периодически подвергается критике. Так, ещё в 1985 году газета Saturday Review назвала его в числе «наиболее переоценённых деятелей американской литературы и искусства»[1].
Напишите отзыв о статье "Трюдо, Гарри"
Примечания
- ↑ [www.unz.org/Pub/SaturdayRev-1985apr-00031 "The 42 Most Underrated/Overrated People in American Arts and Letters", The Saturday Review, April 1985, pp. 31-35]
Ссылки
- [global.britannica.com/EBchecked/topic/606984/Garry-Trudeau Статья в Encyclopedia Britannica.]
Отрывок, характеризующий Трюдо, Гарри
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
