Трюизм
Трюи́зм (труизм) (англ. truism от true верный, правильный) — общеизвестная, избитая истина, банальность[1]. Трюизмом считают нечто, что не может подвергаться сомнению и настолько очевидно, что упоминается лишь как напоминание, либо как риторическое или литературное высказывание[2].
В логике суждение (высказывание) называется трюизмом, если оно не является тавтологией или теоремой, выведенной из аксиом, которые сами по себе являются истинными. Считается, что такие аналитические суждения не могут считаться трюизмами.
В философии высказывание, которое не содержит достаточного условия для того, чтобы считаться истинным, может относиться к трюизмам. Например: «Солнце всходит при благоприятных условиях».
Довольно часто, особенно в риторике, данный термин используют для указания на полуистинный смысл высказывания или мнения.
Примеры
Не для школы, а для жизни учимся мы.
Вкладывая в образование, вкладываем в будущее.
Программное обеспечение должно быть надлежащим образом проверено, чтобы гарантировать, что оно работает без ошибок.
Загубленное детство не оправдание для убийства.
В конце концов всё будет в порядке.
См. также
Напишите отзыв о статье "Трюизм"
Примечания
- ↑ Банальный // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [dic.academic.ru/searchall.php?SWord=%D0%A2%D0%A0%D0%AE%D0%98%D0%97%D0%9C&stype=0 Словари и энциклопедии на Академике // Трюизм]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Трюизм
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
