Тсиен, Роджер
| Роджер Тсиен | |
| англ. Roger Tsien | |
 | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
| Место работы: |
Калифорнийский университет в Беркли |
| Альма-матер: | |
| Награды и премии: |
Международная премия Гайрднер (1995) |
Роджер Тсиен (Роджер Цянь, англ. Roger Tsien, кит. упр. 钱永健, пиньинь: Qián Yǒngjiàn, палл.: Цянь Юнцзянь[1]; 1 февраля 1952) — американский химик китайского происхождения, профессор кафедры химии и биохимии Калифорнийского Университета в Сан-Диего[2]. В 2008 году был удостоен Нобелевской премии по химии «за открытие и работу над зелёным флуоресцентным белком» совместно с двумя другими химиками[3].
Биография
Роджер Цянь родился в 1952 году в Нью-Йорке и вскоре его семья переехала в Ливингстон[4], Нью-Джерси, там он посещал Высшую школу[en]. Роджер вырос в семье инженеров: его отец был инженером-механиком и братья его матери были профессорами-инженерами в Массачусетсском технологическом институте. Родители Тсиена родом из китайской провинции Чжэцзян. Цянь Сюэсэнь, один из основателей Лаборатории реактивного движения при Калифорнийском технологическом институте, приходится двоюродным братом отцу Тсиена[5]. Брат Тсиена, Ричард, также является известным учёным в Стэнфорде. Цянь однажды сказал:
|
Я от рождения обречён на такую работу. | 
|
В детстве Тсиен страдал от астмы и поэтому много времени проводил в помещениях. Он часами проводил химические эксперименты в лаборатории. Когда ему исполнилось 16, он выиграл свой первый приз в общенациональном конкурсе поиска талантов от Intel[4].
Он поступил в Гарвардский университет и с отличием окончил его в 1972 году со степенью бакалавра в области химии и физики. Получив степень бакалавра, он стал работать в физиологической лаборатории Кембриджского университета. Он получил звание доктора философии (Ph.D., эквивалентно кандидату наук) в области физиологии в 1977 году.
См. также
Напишите отзыв о статье "Тсиен, Роджер"
Примечания
- ↑ [www.zaobao.com/special/newspapers/2008/10/hongkong081003b.shtml 钱永健研水母发光盼助治癌]. Lianhe Zaobao. Проверено 8 октября 2008. [www.webcitation.org/66HPmavgY Архивировано из первоисточника 19 марта 2012]. (недоступная ссылка — история)
- ↑ [chem.ucsd.edu/Faculty/bios/tsien.html Roger Y. Tsien at the University of California, San Diego] (недоступная ссылка)
- ↑ [nobelprize.org/nobel_prizes/chemistry/laureates/2008/ Website of the Nobel Prize committee]
- ↑ 1 2 [www.jbc.org/cgi/content/full/281/37/e29 «The Chemistry of Fluorescent Indicators: the Work of Roger Y. Tsien»]
- ↑ [www.pubmedcentral.nih.gov/articlerender.fcgi?artid=2064723 Roger Tsien: Bringing color to cell biology]
| ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Тсиен, Роджер
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
